Мален
О спектакле
В театре “Современник” Владимир Агеев уместил в одном спектакле по первой пьесе Мориса Метерлинка всего Шекспира.
Современный зритель пьес Метерлинка почти не знает, если не считать вечной "Синей птицы". Не попала его драматургия и в генеральную линию русского театра. Однако режиссер Владимир Агеев, большой любитель мистики, ребусов и героев-марионеток, к Метерлинку шел достаточно давно. В итоге под конец сезона в театре "Современник" вышла "Мален" — своеобразная итоговая черта под символистским театром, в котором интересней всего, пожалуй, тонкая грань между театральной и киноэстетикой.
"Мален" — это пьеса Метерлинка "Принцесса Мален", слегка дописанная "Жуазелью". В средневековой Голландии, разделенной на две части, ожидают свадьбы наследный принц одной половины страны (Гиальмар) и принцесса другой (Мален). Но их родители ссорятся, начинается война, в которой гибнет королевство Мален, и принцесса вместе с кормилицей идет через всю страну в мрачный замок Гиальмара, где старый король обезумел от любви к невесть откуда взявшейся королеве Анне, а та строит против новоприбывшей страшные козни. Все это активно приправлено классическими для Метерлинка знаками конца света: замок обваливается, а вокруг сплошь торчат кресты новых могил.
К чести Агеева надо сказать, что всю эту апокалипсическую петрушку он довольно жестоко изрубил, хотя говорящих символов осталось достаточно. Но гораздо важнее в спектакле подтекст. Самый очевидный — шекспировский. Порочная королева Анна в красном плаще похожа на леди Макбет, старый король Гиальмар сходит с ума, как и король Лир, а его молодой сын бродит по замку, как Гамлет, да и любовь между Гиальмаром и Мален похожа на историю Ромео и Джульетты. Второй подтекст — киношный. Спектакль на программке жанрово обозначен как мистический триллер и отсылает к Дэвиду Линчу и его умению видеть за событиями второй пласт. Мизансцены "Мален" похожи на кинокадры со следами монтажных склеек: раз — и меняется сцена, герои выходят, обмениваются репликами, но в каждой следующей сцене не происходит ничего нового, и сюжет вырастает не по частям, а разом, из целого. Есть и третий подтекст, мистический: это не просто история любви, а история любви, которая свершается на небесах.
В целом все это довольно интересно, хотя слишком старательно. Старается Агеев, которому надо не утомить зрителя навязчивой мистикой, рассказав прежде всего любовную историю, но с такими культурными навесами, что трудно не потеряться. Очень старается Артур Смольянинов в роли принца Гиальмара, старательно хлопает белыми ресницами Марина Александрова в роли Мален. Режиссер заложил бесконечное количество смыслов, однако в истории любви Смольянинова и Александровой эти смыслы прорастают настолько между строк, что их слишком легко упустить, и останется лишь апокалипсическая love story с печальным концом.