Густав Грюндгенс – взгляды актера. Картины к легенде
О выставке
В музее А.С. Пушкина выставлены скульптурные портреты и фотографии выдающегося актера в его знаменитых ролях.
Фотографии актера в его знаменитых ролях — Гамлет, Мефистофель, Франц Моор. Густой грим, громоподобный пафос в изгибе каждой брови — сразу ясно, что снимки сделаны в прошлом веке: сейчас актеры так не красятся и не играют — засмеют. Но, когда Грюндгенс был знаменит — в 30—50-х годах, — никому в голову не приходило над ним смеяться. Немецкая публика открыв рот смотрела на сцену, и среди этой влюбленной публики был Герман Геринг; поэтому актеру многое позволялось. Защитник евреев, помощник коммунистов и гей пользовался колоссальным влиянием при воспевающей семейные ценности нацистской власти. Грюндгенс помог сбежать за рубеж многим из тех, кому грозил лагерь.
Понять, что именно видели тогда на сцене немцы, непросто — довоенных фотографий на выставке немного. Бумага, понятное дело, горит; а вот голова Грюндгенса-Гамлета, сотворенная из фарфора на прусской королевской мануфактуре в 1938 году, уцелела. Послевоенные фотографии — из театрального музея Дюссельдорфа (именно в этом городе актер возглавлял театр после войны). Но на этих поздних снимках видно, как все резче выламывается он из общего актерского ансамбля. Люди играют все тише, все ближе к кинематографическим стандартам — он же продолжает сверкать глазами и надменно вздергивать голову в изящном цилиндре.
Мы видим, как идут Грюндгенсу мундир и погоны — в 1953-м он играет генерала Рэмзи в «Господском доме», как сразу после войны он выходит в роли царя Эдипа — и лицо кажется нереально юным — актеру 48, будто шок осознанной героем вины смыл возраст и превратил человека в беспомощного мальчишку. Но в целом выставка получилась о том, как Мефисто (а Грюндгенс был прототипом героя, сыгранного Клаусом-Марией Брандауэром в кино) теряет свой театр, свою эпоху и свою страну. Он еще знаменит, он еще великолепен, он еще триумфально выступает на гастролях в СССР: замечательная фотография — Грюндгенс нос к носу с Борисом Пастернаком: два выразительных профиля. Но время течет, и среди отличных снимков, занятных афиш, нескольких скульптурных портретов актера самым впечатляющим экспонатом выставки становится его предсмертная записка. 1963 год, Филиппины, куда он отправился после окончательного расставания с театром. Ему 64. Случайный попутчик. «Мне кажется, я принял слишком много снотворного. Мне немножко странно. Дай мне выспаться».