Корова

Художник Дмитрий Крымов, став режиссером и руководителем мастерской имени себя, ничего не жалеет для своих учеников-соратников. Он чуть ли не в каждый спектакль умудряется втиснуть все свои ассоциации, воспоминания, фантазии на заданную тему, а также ассоциации и фантазии своих подмастерьев. Этого добра им не занимать, а отсекать лишнее Крымов не считает нужным. Свежая премьера на сцене театра «Школа драматического искусства» посвящена детству: играм, шалостям, урокам, первым мечтам, первым потерям и первой любви. Совершенно лишним в спектакле выглядит только упоминание в программке Андрея Платонова, по рассказу которого якобы поставлен спектакль.

Конечно, у писателя тоже есть рассказ под названием «Корова» — трагедия одинокого мальчугана Васи Рубцова на заброшенном полустанке, который не смог себе простить гибель единственного существа, согревавшего его жизнь, — худой печальной коровы, попавшей под поезд. Рассказ о бессилии любви: корова не защитила своего теленка, Вася — свою корову… Но как Платонов приплюсовывается к крымовскому празднику жизни?

У каждого участника спектакля есть свое заветное воспоминание из счастливого детства. Кому-то папа казался великаном — по залу огромными шагами выступает Отец Васи (Максим Маминов) на привязанных к ногам табуретках. Кто-то вообразил себя ковбоем из рекламы сигарет «Мальборо», и зрительский амфитеатр превратили в крутой холм, заклеив яркими травяными фотообоями, а по сцене вдаль, словно рельсы, убегает предупреждение Минздрава. Кто-то любил шлепать по лужам в резиновых калошах — каждому зрителю выдают по паре калош. Кому-то нравилось, когда в пионерлагере показывали кино, ловить на себе луч проектора — очаровательная Ирина Денисова, играющая Корову, ловит себе на оттянутую кофту проекцию коровы. Кто-то часами просиживал под репродуктором, слушая «Театр у микрофона», — в спектакле звучит старая запись мхатовской «Синей птицы». Кто-то, глядя на мелькающие мимо вагоны проезжающих поездов, представлял, что же в них можно везти, — Арсений Эпельбаум устраивает теневой товарняк, замедляет его ход и любуется вместе со зрителями, как на платформах везут Эйфелевы башни, мавзолей, бюсты вождей и поэтов, разрезанную на части шею удивленного жирафа. Кто-то тайно перед зеркалом в мамином платье изображал Анну Каренину — Корова, смешно принарядившись и надвинув шляпку поплотней, гордо встает на пути игрушечного паровоза.

Кутерьма воспоминаний закручена изобретательно и радует глаз. Слух ласкает песенка Леонида Утесова о счастливой корове, чью жизнь не исковеркала любовь. И уже совсем не важно, вспоминал ли обо всем об этом Андрей Платонов, когда писал свою «Корову».