Моав – умывальная чаша моя

Есть ложь, есть наглая ложь, а есть исповедь Стивена Фрая. Если он напишет, что вода мокрая, читатели, привыкшие к его тотальной иронии, засмеются и скажут: «Ну это ты клево придумал, сейчас умру от смеха!» Насколько ему можно верить, Фрай наглядно показал псевдоавтобиографическими этюдами в романе «Лжец». Там было вранье на вранье, и если какой-то эпизод казался хоть немного правдивым, он тут же опровергался и оказывался погребенным под новыми потоками первостатейной лжи.

В автобиографии рассказана классическая история взросления мальчика из хорошей семьи, детство которого прошло в закрытых учебных заведениях. Фрай не жалеет черных красок, расписывая отлынивания от уроков плавания, воровство монет из карманов одноклассников и порку за различные проступки. Директор школы однажды сказал: «Вы пойдете очень далеко, очень. Я, правда, не могу точно сказать, куда вы в итоге придете, в Вестминстерский дворец или в Уормвудскую тюрьму. Насколько я знаю нашего друга Фрая, он, скорее всего, побывает в обоих этих местах».

Фрай — писатель одного приема. Его творческий метод называется «гон» — если уж понесло, то остановить невозможно. «Теннисные мячики небес» — новая версия «Графа Монте-Кристо». «Как переписывать историю„ — страшная сказка про Гитлера, двух добродушных гомосексуалистов и машину времени. “Неполная и окончательная история классической музыки» — хулиганский музыкальный роман.

В новом романе он разглядывает альбом со старыми школьными и семейными фотографиями, но интересуют его не люди, а модели одежды, марки чая, названия комиксов, лежащих на журнальном столике, и прочие бытовые детали. Англия теряет свою чудаковатость — продукты продают такие же, как в Америке, палата лордов не та, что была раньше, в закрытые частные школы, которые когда-то были мужскими заведениями, начали принимать девочек.

Рассуждая про изменения, Фрай почти серьезен: «Иностранцы находят наши старинные глупости своеобразными, мы же считаем их смехотворными и полны решимости найти как-нибудь время и избавиться от них. Боюсь, когда мы от них избавимся — а я полагаю, мы это сделаем, — нам придется пережить психологический шок, сопряженный с открытием, что в результате мы не стали ни на йоту более свободной и ни на унцию более справедливой в общественном отношении страной, чем, скажем, Франция или Соединенные Штаты».

Мы уже почти восприняли эту цитату серьезно. Но тут вспомнили, что это написано Стивеном Фраем, и снова расслабились. А так ли важно, правда это или ложь? В конце концов, если авторские мысли перекликаются с настроением читателей, то какая разница, насколько был серьезен автор, когда писал книгу?