Роберто Аланья (тенор)

Несмотря на стойкую и не угасающую в течение десятилетий любовь к трем тенорам, в сердцах московской публики нашлось место для четвертого — итальянца по происхождению и француза по месту жительства Роберто Аланьи. Удивительно, но факт: если другие представители славного тенорового цеха по достижении определенного статуса обязательно назывались «новым Доминго» или «новым Паваротти», то Аланья избежал подобных ярлыков. Потому что он изначально не был особенно похож ни на кого из харизматичной троицы и никому никогда не подражал. Вероятно, этот факт и позволил некоторым прозорливым критикам называть его «четвертым».

Легенда гласит, что Аланья открыл в себе голос уже будучи вполне сознательным и самостоятельным по жизни человеком — тинейджером он работал едва ли не разносчиком пиццы, подрабатывая в свободное время пением популярных хитов в барах. Увидев несколько фильмов с легендарным тенором Марио Ланца, решил сам попробовать петь оперным голосом. Получилось — причем настолько хорошо, что в конце 80-х Аланья выиграл конкурс, проводимый Лучано Паваротти, и дебютировал в 1988 году в Англии в партии Альфреда в «Травиате» Верди. Через несколько лет его стали наперебой приглашать все первые театры планеты, а в конце 90-х он уже был тем, кем мы его знаем, — душкой №1 мировой оперной сцены, откуда навсегда сошли Паваротти и Каррерас, а Доминго занял позицию «патриарха». Аланья требовал баснословные гонорары и с равным успехом блистал в итальянском и французском репертуаре.

Тенорам — дамским угодникам и донжуанам — по амплуа законный брак противопоказан категорически, поэтому тот факт, что популярность Аланьи взлетала до небес во многом благодаря его счастливому союзу с сопрано Анжелой Георгиу, — по-своему уникален. «Первая пара» мировой оперы постоянно дает поводы для пересудов на страницах мировой прессы — им раз восемь предсказывали развод, за невероятные финансовые амбиции их называли «Бонни и Клайдом» оперного мира, им отказывали в способности любить друг друга, называя этот тандем сугубо коммерческим. Однако все недоброжелатели замолкают, когда Георгиу и Аланья выходят на сцену вместе, — их голоса сливаются в дуэтах столь гармонично, а выглядят они столь божественно красиво, что поверить сплетникам уже невозможно.

Не так давно Аланью освистали на сцене миланского La Scala, и Георгиу отчаянно защищала мужа от нападок прессы. Ее, в свою очередь, буквально месяц назад с треском уволили из чикагской Лирической оперы — и она поспешила к мужу, выступавшему в Нью-Йорке, и теперь уже он взял ее под свою защиту.

Конечно, жалко, что в Москву он приезжает один. Однако женская половина аудитории не будет слишком огорчена, потому что здесь он предстанет в более привычном и желанном для нее качестве — пожирателя дамских сердец, романтического героя, который своим голосом переносит слушателей в другой мир. Что-что, а это он умеет делать как никто.