Тиски (2007 год)

Жарким ростовским летом мальчик Денис (Максим Матвеев), диджей с внешностью Орландо Блума, влипает по-крупному. Молодецки спустив в раковину пару сотен вредных таблеток, он попадает в кабалу к местному «папе» — харизматичному и компанейскому мужику по прозвищу Вернер (Федор Бондарчук). А отправившись на стрелку хрен знает с кем, оказывается в плену майора Варейкиса (Алексей Серебряков).

Варейкис, помятый мужчина в несвежей рубахе, уже который год ведет войну с уводящими от реальности наркотиками — как на службе, так и в личной жизни, неуклонно практикуя кодекс алкореалиста: «Лучше в говно, но здесь и сейчас». Майор показывает Денису наручники, мальчика-проститутку и следы уколов на собственной руке. Денис кается, пугается и начинает стучать на Вернера. Ситуация становится неприятной и, кажется, неразрешимой.

В провинции, где образ диджея все еще, наверное, окружен ореолом эпикурейства, фильм «Тиски» может стать настоящей бомбой. В первых же кадрах крупным планом дается член (вам, девочки!) обнаженного героя. Дальше будут ростовчанки топлес (обнажились дублерши, а не малолетние дебютантки), напористый адреналиновый монтаж, как у Тони Скотта, пережженные южные цвета.

Поэзия пустырей и трущоб, шашлычных и семечек, усов скобкой и скромных белых сорочек. Алексей Серебряков — в беспроигрышном амплуа нетрезвого наркоконтролера! Голый зад Федора Бондарчука! Для деревенских есть много клубного гламура и шмоток в стиле r’n’b, но эта дань позавчерашней моде скорее веселит, чем раздражает.

«Тиски» сняты в том числе на средства Госнаркоконтроля, и это уже второй случай, когда финансирование «сверху» пошло на смешное кино (первый — «1612»). Степень безумия тут, конечно, не такая, как в «Охоте на Пиранью», но тоже, в общем, за гранью. Родина группы «Каста» выглядит этаким одноэтажным Рио-де-Жанейро — местом куда более веселым и жирным, чем Москва, традиционно выставленная холодным городом взвинченных идиотов. Сюжет почти целиком составлен из цитат («Город Бога», «Мой друг Иван Лапшин»), но, когда дело доходит до оригинальных разработок, начинается такое, что не снилось никакому Такеши Миике: голый Бондарчук минуты три возится в пыли с одетым Серебряковым, вокруг потеет под черными комбинезонами безучастный ОМОН.

Антинаркотический заказ выполнен формальнее некуда: в диалоги вклеен словно кусок из пресс-релиза ГНК, при этом о веществах говорится с невиданной осторожностью. Со слов режиссера известно, что успокоительное, которое колят сестренке Вернера от нервного расстройства, есть метафора героина. Страшная догадка: может, и в бутылочке Серебрякова тоже плещется метафора чего-нибудь психоделического?!