Джан

Театр Пушкина просто обязан был поставить что-нибудь из Платонова. Во-первых, сам писатель жил здесь неподалеку в последние годы своей не слишком счастливой жизни. Во-вторых, здесь шло “Возвращение” – едва ли не единственный в Москве спектакль по прозе антисоветского советского писателя. Андрей Платонов возвращается сюда в обрамлении цветных шелков, искусственных маков и хореографии эротического свойства.

Из Платонова с его утопической и христианской концепцией устройства жизни можно, конечно, выудить одну лишь бесхитростную чувственность. Описанием межполовых отношений Платонов не брезговал, но эта постановка – как раз тот случай, когда назвать вещи своими именами – значит неминуемо обеднить писательский гений. В спектакле же Козака все более чем прозрачно.

Коммунист и оптимист Назар Чагатаев, главный герой платоновской повести “Джан”, необыкновенно влюбчив и широк душой. Понравилась ему девушка на танцах – хвать ее, и жениться. Увидел взрослую дочку героини – ее люблю. Спасает нищее кочующее племя в туркменской пустыне – оказывается в молчаливых объятиях восточных женщин. Те дают Назару единственное, чем обладают, как стыдливо пишет Платонов. Пламенные разговоры Назара о счастливом будущем и городах-садах заглушаются монотонным звоном животного сексуального напряжения. Во многом благодаря приглашенной звезде Алле Сигаловой: ее присутствие на сцене сводит смысл платоновского сюжета к одной только жажде близости.

В “Джане” играют трое. В роли Назара – Александр Матросов, коренастый парень с открытым взглядом и классической русской наружностью. Он воплощает в себе и мощь строителя коммунизма и радостное, животное чувство единения с природой и женщинами. Правда, актер чуть побаивается своей силы: сцена филиала, устланная коврами, маловата для его темперамента.

Народ джан (что означает “странствующая душа” – так у Платонова) играет высокий и обаятельный Илья Барабанов. Он так хочет всем нравиться, что достигает ровно противоположного результата – становится дежурной фигурой в этом отнюдь не перенаселенном спектакле.

Алла Сигалова вытанцовывает всех женщин Назара Чагатаева, а также верблюдов, птиц-стервятников и кустик перекати-поля. Когда ее персонажу приходится произносить текст, у актрисы натягиваются жилы и вылезает пафос; но зато когда Сигалова просто, безо всякого сверхсмысла передвигается на сцене, – от нее глаз не оторвать. Собственно, ее почти неактерская искренность – главный аттракцион постановки. Нужно видеть, с какой счастливой улыбкой она кланяется зрителям.

“Джан” Козака выглядит как очередная дань моде на ретро-советский лоск – в духе “Детей Арбата” или “Московской саги”. А у Платонова все бедные, голодные и босые – что ни строчка, то кровоточащее сердце. И что пустынной душе делать в этом ковровом уюте – непонятно.