БЕСприданница

Бесовской романс: «БЕСприданница» в Театре им. Моссовета

 Автор: Нелли Когут

Новый спектакль, поставленный в Театре им. Моссовета худруком Евгением Марчелли, уже в самом названии заключает основное зерно постановки. «БЕСприданница» – именно так истолковывается название пьесы Островского, и то, каким образом воплощается бесовское начало (нет, не только женской, но и мужской) натуры, становится ведущим стержнем спектакля.

Чего только стоят фразы Ларисы, например: «Я ослепла, я все чувства потеряла, да и рада. Давно уж точно во сне все вижу, что кругом меня происходит», «Меня так и манит за Волгу, в лес… (Задумчиво.) Уедемте, уедемте отсюда». Не иначе, бес попутал.

Пьеса Островского о событиях, произошедших во второй половине XIX века в маленьком городке у Волги, в центре которых оказалась обманутая девушка-бесприданница Лариса Огудалова, предсказуемо заканчивается трагедией. Погибнув от выстрела своего несостоявшегося мужа Карандышева («Так не доставайся ж ты никому!»), она благодарит его за то, что он избавил ее от страданий, а заодно осознает, что она была всего лишь вещью в глазах мужчин и матери, пытавшейся ее повыгоднее выдать замуж («Я вещь! Наконец слово для меня найдено»).

Однако для Марчелли трагедия бедной девушки без приданого, каким судьба и не оставляла никакого другого шанса на будущее, кроме как повыгоднее продать себя, уходит на второй план. А вот тотальная нелюбовь, потребительство, которое проникло и в романтические, и в детско-родительские отношения и разлагает их, а также тщетность бунта – выходят наружу.

Иррациональность, абсурдность происходящего, которая и развивает действие до его кульминации – рокового выстрела Карандышева и убийства Ларисы, становится ведущей темой спектакля. Постановка еще раз дает убедиться, как все перепутано в современном обществе – живое настоящее чувство и расчет, а человеческая жизнь становится предметом купли-продажи.

Сам спектакль развивается в русле той же эстетики и атмосферы, которая установилась в работах Марчелли по культовой классике, как мы видели, например, и в последней по счету перед «БЕСприданницей» премьере – «ШекспирГамлет», и в «Шутниках» в «Сатириконе», а также в «ГрозеГрозе» – предыдущих обращениях Марчелли к Островскому. Открытое темное холодное пространство, в центре которого яркий метафорический сценографический образ. В «ГрозеГрозе» – бассейн с русалками, в постановке по Шекспиру это была «роща» спадающих с колосников цветов, в «БЕСприданнице» – огромная, нависающая над беззащитным человеком стена, работа художника Игоря Капитанова. Символ разделения на две части, два мировоззрения, границы, которые в данном случае оказывается невозможно преодолеть. Да и сама любовь здесь оказывается невозможной – для каждого из героев.

Как всегда, многим такой взгляд на классику может показаться неожиданным – здесь нет погружения в эпоху ни в костюмах, ни в декорациях, ни в разработке характеров. Все погружено в безвременье, или в вечность. Ведь и раньше гибли девушки от несчастной любви – так было и будет. Проявленные темы нельзя назвать «апокрифическими» для произведения. Просто Марчелли обладает удивительным даром, протерев хрусталь, увидеть пьесу под новым углом, проявить то, что в ней изначально было заложено, но проходило по «второстепенной» линии, и таким образом заставить сверкать текст по-новому.

Очень красивая Анастасия Белова в роли Ларисы Огудаловой продолжает общую для спектакля постмодернистскую «сборку и разборку». Первоначальный намек – протест, выраженный в том, как выглядит ее героиня, появляющаяся в ослепительно алом купальнике, высоких резиновых сапогах и накинутом сверху тренче, – по ходу развития действия нарастает и приобретает все более зловещий смысл. Собственно, привычным нежным цветком мы видим ее только в самом начале – в белом коротеньком платье и цветочной шляпке-чепце с вуалью. Уже в сцене, когда Ларису просят спеть романс (здесь вплетена шутка-отсылка к фильму Рязанова, ей предлагают на выбор: «А напоследок я скажу» или «Я словно бабочка к огню»?), вместо песни Лариса оказывается способна лишь издать истошный, пронизывающий все пространство крик. А если еще вспомнить, что в пьесе романс называется «Не искушай», то такой ход добавляет еще один слой в прочтение классики.

Паратов – приглашенный из МХТ им. Чехова Павел Чинарев (в «ГрозеГрозе» театра Наций он играет одновременно Тихона и Бориса) раскручивает до максимума и доводит до абсурда основную мысль о вседозволенности и пренебрежении моралью. Провоцирование становится одним из главных качеств его персонажа, меняющего красные и черные пиджаки дельца откуда-то из 90-х. Вообще он опытный игрок, привыкший к многоходовкам не только с капиталом, но и с человеческими судьбами. Он сразу сообщает, что приехал прощаться с холостяцкой жизнью – уже скоро он женится на наследнице золотых приисков, и Лариса ему нужна лишь как забава.

Очень интересен в образе неудачника Карандышева Дмитрий Подадаев. Он обнаруживает в своем персонаже ту пружину – чувство неполноценности, слабости, несостоятельности, которая в итоге и двигает действие. В конце концов его персонаж и приводит к точке разрешения конфликта. Подадаев играет не чеховскими полутонами – азартно, показывая как его герой хоть на минуту, но упивается идеей собственного превосходства.

Харита Игнатьевна в исполнении Елены Валюшкиной – здесь властная и решительная босс-вумен с подробно проработанной картиной прошлого персонажа. Кнуров-Виталий Кищенко сдержанный, плавный, тихий, существует всегда как будто бы в полутьме. Оттого сильнее притягивает к себе внимание каждая его реплика, когда его персонаж включается в действие. Как удав, долго выслеживая свою добычу, он потом готов заглотить свою жертву целиком. Совсем другой Вожеватов, которого играет Влад Боковин. Легкий, энергичный, деятельный спекулянт-пройдоха, захваченный духом авантюризма, который наслаждается своими победами.

Вот и оказывается, что в спектакле, то есть в нашем с вами современном мире – а Марчелли всегда использует статусную классику для исследования болезней общества – обитает очень много бесов. И атрофия чуткости, и неспособность здорово проживать большие чувства, ну и капитализму с патриархатом тоже достается критики. Не побороть этих бесов, не усмирить.

Все здесь в этом призрачном мире, как в каком-то чистилище, уже немного мертвы. Вот и Лариса, уже после того, как в нее стреляли, как ни в чем не бывало, садится за стол, продолжает говорить: «Я не хочу мешать никому! Живите, живите все!». Словно и не заметила, что ее убили. Что жизнь, что смерть – все одно.

Фото: Елена Лапина, Геворг Арутюнян