ДНК (2020 год)

Жаркое парижское лето на исходе. В доме для престарелых наступают часы посещения, и к Эмиру, патриарху семейства Фелла, наведывается толпа родственников. У пожилого мужчины Альцгеймер, поэтому дочь (Фанни Ардан), внучка Нэж (Майвенн Ле Беско) и ее младшая сестра Лила (Марина Вакт) фактически прощаются со старшим. Вскоре Эмир умрет, и его потомки начнут отчаянно грызться за право выбора дерева для его гроба. С уходом из жизни патриарха многие родственники попросту перестают друг с другом общаться. Дедушка, пока еще мог ясно мыслить, составил фотоальбом с яркими моментами своей жизни: детство в Алжире, война за независимость, эмиграция, адаптация к жизни в новой стране, зрелые годы. Сильно переживающая Нэж начинает интересоваться своими корнями и желает получить алжирский паспорт. Теперь ей хочется сделать ДНК-тест, чтобы убедиться, что в ней течет североафриканская кровь: самоощущения недостаточно, нужно документальное подтверждение.

Актриса Майвенн Ле Беско выступает в качестве режиссера уже более 10 лет. Наиболее известные ее картины — полицейская драма «Полисс» и душещипательная и чувственная мелодрама «Мой король», кстати, единственный фильм, в котором сама француженка не появляется на экране. Обе участвовали в основном конкурсе Каннского фестиваля — и «ДНК» тоже был отобран на престижный киносмотр этого года. Это курьезное обстоятельство можно объяснить разве что протекционизмом отборщиков по отношению к родным фильмам и каскадом работавших над лентой звезд, которые будут отлично смотреться на красной дорожке.

Сценарий к картине Майвенн написала вместе с Матье Деми, сыном режиссеров Жака Деми и Аньес Варда. Героиня Нэж получила от Майвенн французско-алжирско-вьетнамские корни, от Деми — недавно пережитую трагедию: он потерял мать в конце марта 2020 года. Нет никаких сомнений, что для режиссера «ДНК» — крайне личный и по-настоящему выстраданный проект, но, к сожалению, истоки драматургических поисков авторов никак не влияют на качество их результата.

Находиться рядом с представителями семейства Фелла тяжело: это сложные, истеричные люди, старающиеся друг друга перекричать. Только Франсуа (Луи Гаррель), бывший парень Нэж, старается шуточками и ироничными замечаниями снизить градус напряжения после смерти Эмира: его голос разума тонет в хаосе. Вместо эмпатии герои вызывают только раздражение и неприязнь, а эмоциональная драма превращается в чудаковатую комедию. «Мой король» тоже был лентой на высоких эмоциональных частотах, но то были вполне понятные многим токсичные отношения, да и динамики в нем хватало.

Каким на самом деле был погибший дедушка? За снимками из его альбома невозможно разглядеть человека, а потомки с трудом могут нарисовать его портрет. У каждого из них свое представление о том, каким был Эмир: родственники разве что не с кулаками спорят о том, был он истово верующим мусульманином или атеистом, носил одежду арабского фасона или все-таки европейского. Едва умерев, патриарх семьи Фелла уже успел стать мифом и обрасти легендами, содержание которых зависит от того, кто их рассказывает.

Попытки Нэж вернуться к своим корням и найти себя настоящую выглядят наигранно и искусственно, в них нет убедительной глубины. Просто обеспеченная и избалованная парижанка решила, что теперь она будет алжиркой. Почему нет — кто ей запретит? Работы у нее как будто бы нет, свободного времени хоть отбавляй, пусть играется. Теперь вместо кофе по утрам она пьет чай с мятой, спит не в модной пижаме, а в свободном халате, имитирующем арабскую одежду. Все внешние атрибуты перехода в новую культуру соблюдены, только теперь выглядит девушка еще нелепее. Если бы вдруг отыскался современный Мольер, его новая комедия получила бы название «Мещанка в мусульманстве».

Важная тема постколониальной вины, колониального сознания и оставшихся от былых времен травм и неврозов подана у Майвенн топорно и поверхностно. Со стороны Северной Африки можно вспомнить ранние работы Абделатифа Кешиша — «Кус-кус и барабулька» и «Черная Венера». Француз тунисского происхождения находил комедийные и драматические моменты в отношениях бывших империи и колонии. В своем триллере «Скрытое» Михаэль Ханеке говорил об ответственности одних перед другими и распространении родовых шрамов прошлого на новые поколения. Французская постановщица, как героиня своего фильма, словно бы по ходу съемок пытается погрузиться в материал, но ничего принципиально нового аудитории не предлагает. А уж опасные вопросы сожительства представителей разных религий и национальностей она совсем обходит стороной. Наверняка режиссер искренне верит, что затевает важный разговор, действительно переживая за отечество — но на практике останавливается на уровне банальностей и общих мест.

«ДНК» благодаря щадящему хронометражу смотрится довольно легко и почти безболезненно. Финальные титры даже вызывают удивление: повествование словно бы оборвалось на полуслове. Пожалуй, дочерям, внучкам и внукам Эмира Фелла не стоило высказываться, а Майвенн могла бы снимать летние улицы Парижа. Смотреть на них, особенно когда попасть в столицу Франции столь трудно, можно очень долго — а вот вникать в истерическое пустословие совершенно не хочется.