Гроза

«Гроза» по пьесе Александра Островского в постановке Константина Райкина – одна из самых интересных премьер нового театрального сезона. Хотя формально спектакль был выпущен еще в июле перед сезоном отпусков, активную жизнь он обретает уже в новом театральном году.

Драма о диких нравах уездной России XIX века лишилась расхожего при постановке этой пьесы историзма в костюмах и оформлении и устремилась в будоражащий эклектизм, где находится место всему. Как в любимой Райкиным комедии дель арте, здесь есть и трюковые номера-лацци с предметами (как, например, дрон, чемодан и вечный двигатель у Кулигина), и масочная манера игры в отдельных эпизодах, и непринужденность во взаимодействии со зрителями. Удивительно, как все эти приемы подошли Островскому, не лишив пьесу нужной интонации, создав в итоге этакую «трагедию дель арте».

Действие происходит в антураже балетного класса – метафора крайней степени регламентированности, где любые проявления – и в движениях, и мимике, и внешнем облике – соответствуют четко установленным правилам. Но академические па затем меняются на свободный танец. Молодые люди – жители Калинова раскрепощаются в их жажде естественности и освобождения от требований общества (элегантная и чувственная хореография Рената Мамина).

Тон задают музыканты, расположенные художником Дмитрием Разумовым за границами танцевальных станков. Джаз, народные песнопения: музыка здесь, как и гроза, тоже стихия, а потому подчиняет себе все.

Тут и героиня забавно-инфернальной странницы Феклуши, которая еще больше мутит воду своими фантазиями о людях с «песьими головами» в этом общем застоявшемся болоте, перестает быть «побочным персонажем». В спектакле она и вовсе раздваивается, и Евгения Абрамова
и Полина Райкина играют ее самой настоящей ведьмой. А появление Барыни с ее страшными пророческими предсказаниями, которую играет Арсен Ханджян в длинном плаще, цилиндре и с тростью, и вовсе придает происходящему оттенок фантасмагории.

При всем трагическом балагане (так обозначен жанр постановки), который со всей широтой разворачивается на погруженной в полумрак сцене, здесь каждая деталь в тексте Островского нужна и важна, становится заметной и объемной.

И совсем уж чужеземцами здесь выглядят Катерина и Борис. Они как свет через цветные витражи вторгаются в сумрак неуютного, душного мира, где все, как по уставу, предписано заранее и ничего не позволено. Появиться им в таком мире – роковая ошибка.

Постановка Сатирикона о жестокой судьбе юной девушки, которая любила, да была насильно выдана замуж за другого, зажигает новую театральную звезду. Мария Золотухина в главной роли Кати Кабановой – яркий дебют не только в рамках Сатирикона, но и всей театральной Москвы. Ее Катерина – само парение духа, чистое создание, лишившееся святой безмятежности, прозрев страшное будущее. Свой последний монолог перед смертью Катерины Золотухина произносит с какой-то отчаянной, несвойственной нежной юности смелостью. Грех самоубийства для верующего человека – самый страшный, но жизнь в нелюбви, бесчеловечности, несвободе оказывается страшнее. «Развяжите мои крылья, дайте вволю полетать», – пронзительно звучит ее последняя песня.

Бориса, ее возлюбленного, играет красивый и статный, чего не скрывает ни широкое пальто, ни теплый объемный шерстяной свитер, Алексей Фалько. Он не удивляет зрителей разнообразием актерских проявлений, но тех красок, которые он использует, сполна хватает для создания глубокой драмы. Борис в исполнении Фалько нежен и застенчив – такой принц, Ромео, идеальный «жен-премьер» – роль выстроена на «полупальцах», дыхании, тягучей мягкой пластике, на физическом контакте героев.

Хороши в своих ролях и Ася Войтович (Варвара), играющая настоящий рок-н-рольный протест без тени сомнения и внутреннего конфликта, и Даниил Пугаев (Тихон), который, напротив, переживает тяжелейший душевный разлад с самим собой, мечась между женой и матерью.

Несмотря на то что сатириконовская «Гроза» – это завершенное, детально прорисованное сценическое сочинение, (что особенно важно в спектаклях с живой музыкой, вокалом и танцевальными номерами – все должно работать как отлаженный механизм), для артистов здесь много места для «свободного дыхания». Взять, к примеру, очень яркую и запоминающуюся дуэтную сцену Кабанихи и Дикого. Под песню Paroles paroles в исполнении Алена Делона и Далиды разворачивается не просто небольшой эпизод флирта главных представителей «темного царства» – он наполняется и вторым, и третьим планом. Юлия Овчаренко и Георгий Лежава здесь – демонические заводилы, управляющие настроением зала; гэги сменяются с каждым игривым жестом руки, и кажется, что весь этот погрузившийся во мрак город тяготит давно и самих этих поздних влюбленных, только вот корни этого отсталого и дикого мещанства проросли слишком глубоко.

Конечно, спектакль не уходит от темы противостояния приверженцев патриархального уклада и молодого, смелого поколения, для которого высшая ценность – свобода и надежды на светлое будущее. Но постановка Райкина тонко уточняет эту магистральную для Островского мысль и, в конечном итоге, эта история еще и том, как невозможно мириться с окружающим самодурством, перерастающим в тиранию, о необходимости любой ценой сохранять собственное достоинство.

А делать это, ой как непросто – «Жестокие нравы, сударь, в нашем городе, жестокие!».