«Не слитно, не раздельно»

На первый взгляд может показаться, что выставка посвящена одному большому советскому научному проекту — Хорезмской археолого-этнографической экспедиции (1937–1991): ее истории, героям и результатам. Однако это не совсем так. Прежде всего проект стал итогом размышлений о модернизме — и его не всегда очевидных, но тесных и глубоких связях с практиками археологии.

Модернизм как общая тенденция культуры ХХ века мыслил будущее новой, лучшей ступенью развития общества. В советском же изводе модернизм подчеркнуто преодолевал прошлое, часто становясь его зеркальным, перевернутым отражением. Завтра могло оказаться светлым, лишь будучи оттененным историей минувших веков.

Эти особые отношения между будущим и прошлым стали одним из источников постоянного напряжения в советской культуре. С одной стороны, они породили невиданных масштабов проекты преобразования природы и жизни: трансконтинентальные транспортные пути, сооружение каналов и электростанций, строительство новых городов и перемещение тысяч людей. Передним краем, эмблемой этих усилий стали многочисленные экспедиции: изыскательские, геологические, археологические. С другой стороны, именно такая деятельность открыла массу возможностей для ускользания и эскапизма, сохранения верности себе там, куда не проникает вездесущий идеологический контроль. И археологические экспедиции в Центральной Азии относятся к наиболее ярким проявлениям этого парадокса.

Начавшись в 1937 году на территории Узбекистана, Казахстана и Туркмении под руководством академика Сергея Павловича Толстова, Хорезмская археолого-этнографическая экспедиция завершилась лишь с распадом Советского Союза и оказалась беспрецедентной в истории советской археологии как по масштабам, так и по продолжительности. Работы археологов разворачивались параллельно с грандиозными гидротехническими проектами: за учеными шли инженеры и строители каналов, чтобы превратить пустыни Центральной Азии в цветущие поля. Однако по мере того, как облик древнего Хорезма воскресал из небытия, река Амударья и Аральское море, веками бывшие основой его жизни, постепенно иссыхали, пока не исчезли почти совсем.

На зеркальном сопоставлении подобных явлений — реконструируемого прошлого и проектируемого завтра, работы ученого, наносящего на пески археологическую разметку, и архитектора, рисующего в пустыне будущие города, наконец, человеческих усилий по удержанию, с одной стороны, прошлого, а с другой, обычной воды — и строится общая драматургия экспозиции.

Метафора археологической экспедиции определила и саму форму проекта. По методу сборки он следует логике работы археолога или реставратора. Фрагментированность, осколочность, остаточность — свойства археологического материала; археолог достраивает, домысливает, пересобирает и изобретает новое из кусочков материи, сохраняя открытость к разным конфигурациям и интерпретациям материала.

Как и археология, выставка соединяет разноуровневые фрагменты, события древности и современности: археологические находки из коллекций Музея Востока, Эрмитажа и Института этнологии и антропологии РАН, материалы из архива экспедиции, а также экспонаты из других российских и зарубежных собраний. Художественные работы, в том числе специально созданные для проекта, подобны склейкам в кинцуги — японской технике реставрации керамики. Здесь тоже швы равноценны уцелевшим фрагментам: они подчеркивают пробелы, восполняют лакуны. То, чем и как заполнены эти лакуны и каким образом наши современные фантазмы стыкуются с молчащими фрагментами прошлого, оказывается в рамках выставки не менее значимым, чем ее исторический предмет.