Р

Р — значит безвременье. Новая постановка Юрия Бутусова в «Сатириконе»

Автор: Антонина Шевченко

Кажется, Гоголь входит в моду, да и в общем-то никуда и не уходил. Он всегда с нами, всегда здесь и сейчас — жгуче острый и поразительно актуальный. С разницей всего в несколько дней в двух московских театрах, разных идеологически и эстетически, состоялись премьеры по его произведениям — «Женитьба» Андрея Гончарова в Театре на Таганке и «Р» Юрия Бутусова в «Сатириконе». А вышедший два года назад сериал Григория Константинопольского «Мертвые души» подтверждает слова из пролога к таганковской «Женитьбе»: мол, России представилась уникальная возможность всей страной переселиться на 200 лет назад. «Вот это прорыв!».

Однако если спектакль «Женитьба» и сериал «Мертвые души» схожи по градусу юмора, то последний и «Р» связывает уровень итогового безрадостного ощущения. «Куда ж несешься ты, Р..?» — спрашивает Гоголь. «Стою на месте», — отвечает Бутусов финальной сценой, где все собравшиеся персонажи, живые и мертвые, восседая на ящиках то ли с награбленным, то ли с «заработанным», изображают движение вперед. Под бодрую музыку их трясет на ухабах так, что почти укачивает зрителей, но воз и ныне там. Вот и весь прорыв. 

Иван Андреевич (известный нам по Гоголю как молодой Хлестаков, но его исполняет — как неожиданно, так и ожидаемо — Константин Райкин) как будто ни в какой уездный город и не въезжал, а провалился сквозь землю и оказался в подземном царстве мертвых — в городе зеро или, если вспомнить Островского, городе Калинове. В любом случае выбраться из такого невозможно, даже если ты луч света и весь в белом, как Райкин во втором действии, тьма тебя поглотит, проглотит и прожует. Огромная тушка черной вороны тому знамение, но даже птица мертва.

Ад — это другие. Это Антон Антонович (Городничий в исполнении Тимофея Трибунцева) — человек системы, но сам же от этой системы страдающий. Его жена, холодная Анна Андреевна — леди Макбет нашего периода, благотворительница и светская львица, мечтающая уехать из этой дыры в Петербург! В Петербург! Их дочь в пубертате (Марьяна Спивак), жаждущая, чтобы ее с одной стороны любили, а с другой — не трогали, ненавидящая весь мир, но, кажется, в большей степени саму себя. И чиновники, заискивающие перед начальством, которое как неистово ненавидят, так и смертельно боятся.

Гоголь в спектакле «Р» — лишь повод для разговора. Актуализировать, казалось бы, и без того актуальное был приглашен драматург Михаил Дурненков. Он дополнил реальность классика исповедальными монологами, хоть и основанными на документальных историях, но все же не такими хлесткими, как изначальный текст Николая Васильевича. Через несколько минут после начала каждого монолога город засыпает — и никто не просыпается. Удержать внимание и бодрость театрального духа удается разве что Райкину и Трибунцеву. Это их актерский дар, и вины других, к слову, очень талантливых актеров тут нет.

Дурненкову не хватило юмора, но, может, именно это и имел в виду Бутусов, когда говорил про обнажение текста Гоголя. Кожу, защитную силу юмора, содрали напрочь. И осталась кромешная тьма: отказывающаяся приехать скорая помощь, стрельба в школах, подброшенные наркотики и судебные тяжбы. На весь этот трэш Иван Андреевич смотрит с неподдельным детским удивлением и ужасом. Игра в важного человека превращается в пытку, неизбежное наказание ни за что. Просто за то, что оказался не в том месте не в тот час.

Юрий Бутусов не изменяет себе — его безвыходный сумрак привлекателен и чертовски эстетичен, он собрал спектакль из осколков своих уже вышедших постановок, и к нему не придраться, но и не ахнуть. Бутусов сделал ставку на текст, его воля. Художник Максим Обрезков со своей стороны минимальными средствами заполнил этот пустой мир: ряд из гримировальных столиков, в зеркалах которых отражается зрительный зал, пепел, покрывающий сцену, препарированный рояль. И люди в черных одеждах неистово исполняют между зыбучими монологами почти шаманские танцы. И музыка звучит так громко, и хочется жить. Да поздно.