«Sveiki sulaukę» — «Привет дождавшимся»

«Привет дождавшимся». Бегущая по волнам, убегающая и возвращающаяся

Автор: Антонина Шевченко

Ингеборга — женственная и хрупкая, родная для каждого зрителя и немножко «не наша», не меняющаяся со времен фильма «Утомленные солнцем» и никогда не изменяющая себе, всегда с широкой улыбкой, лучезарная и озорная, говорящая с легким литовским акцентом и твердым раскатистым звуком «р». Ее все любят. Всю жизнь. Это видно, объяснимо и понятно. Признанием в любви художника и режиссера Саввы Савельева стал спектакль. Щедрый подарок: в нем только она и только про нее.

Как Ингеборга пошла на это — загадка. Она почти не дает интервью, не любит рассказывать о себе, но здесь — откровения на грани исповеди. С упоением она рассказывает о своей семье, родных и близких, которые окружали ее в детстве, отрочестве и юности и хитро умещались в небольшую квартиру в Вильнюсе. Эту квартиру актриса помнит до мелочей. В черном прямоугольнике сцены, где для нее предусмотрен только один стул с высокой спинкой и небольшой столик, она с точностью до количества ступеней помнит каждый закуток.

Здесь — спальня дяди и тети, а здесь — комната бабушки, в которой стоит раскладывающееся кресло Ингеборги и висит написанная кем-то из друзей Богоматерь. Здесь — кухня, стол из которой на Рождество уносился в гостиную. Все это Дапкунайте показывает не зрителям, а режиссеру Савельеву, сидящему в зале. Идет репетиция спектакля, а мы — ее неожиданные свидетели. Такой вот театр в театре. Хотя даже нет, не театр, ведь в этом спектакле происходит нечто большее.

Рассказывая о своей бабушке, пережившей всевозможные войны, практически ровесницу века, умершую аж в 103 года… Рассказывая о своем отце-дипломате и маме, присылающих аудиопленку с голосовыми посланиями из далекой и жаркой Шри-Ланки… Рассказывая о своей тете-арфистке — она привезла из-за границы невероятной красоты туфли, в которых можно покрасоваться перед девочками постарше… Рассказывая о дедушке, однажды все-таки погасившем специальную лампу на окне в знак того, что его забрали в НКВД…

Рассказывая обо всем этом, Ингеборга уносится по волнам своей памяти куда-то вглубь. Ныряет с разбега под барашковые волны и начинает собирать известные только ей подробности. И там она вдруг превращается из рассказчицы в актрису, говорящую на разные голоса и с разными интонациями. Она забирает всех собравшихся и дождавшихся с собой.

И вот мы уже в кухне с двумя креслами, где восседает папа — он спрашивает, есть ли у подросшей Гаги (так ее зовут дома) молодой человек. И вот сама бабушка, которая в сотый раз рассказывает о своих сестрах, воспитавших ее вместо матери. А вот и шумная улица, и телефонная будка, из которой приходится звонить бабушке в квартиру, ведь сейчас январь 1991-го и происходит что-то невероятное и важное, в чем нужно непременно принять участие и не остаться в стороне.

Когда магия окончательно окутывает зал, бдительный режиссер возвращает актрису обратно в темный зал, задавая очередной вопрос про Рождество. Кажется, спектакль ставят именно про него. «Привет дождавшимся» — это часть традиционного приветствия семьи Дапкунайте. Каждый год, разделяя облатку (рождественский католический хлеб), старшая в семье женщина произносит эти слова, добавляя пожелание, «чтобы в следующем году за столом народу было не меньше». Народу и правда увеличилось с восьми до двенадцати: появились новые имена дождавшихся, но старые ушли и их не догнать. Даже если бежать вприпрыжку, как Ингеборга. Всегда трогательная, всегда с детской и слегка насмешливой улыбкой, всегда юная. Потому что волны ее памяти всегда под ногами. А все любимые — рядом.