Сверчок

«Сверчок»: животные, насекомые и их мрачные чувства

Автор: Нелли Когут

Сказки голландского писателя Тоона Теллегена, положенные Марфой Горвиц в основу ее спектакля в Электротеатре, изначально ставят создателей перед дилеммой: какой аудитории следует адресовать постановку — детской или взрослой, поскольку автор обращается сразу ко всем.

Невозможно сказать, среди какой категории читателей у Теллегена больше поклонников, ведь написана она в особом, серьезно-юмористическом тоне и увлекает в любом возрасте. Горвиц разглядела в абсурдистском сюжете «Сверчка» все приметы нынешнего общества и сегодняшнего состояния умов. Так возникла формулировка «сказка для инфантильных взрослых». Для создания нужного эффекта некоторые внутренние размышления героев озвучены детским голосом дочки режиссера Аглаи.

Спектакль поражает глубиной погружения в психологическое состояние человека, а точнее, способностью выделить те животрепещущие тревоги, страхи и беспокойства, которыми живут сегодняшние люди. Однако носителями человеческих качеств здесь становятся как раз представители животного мира. По сюжету в результате неведомой катастрофы они оказываются «заражены» человеческими мыслями, ведут образ жизни, свойственный людям, и, как следствие, начинают страдать теми же душевными и социальными недугами: неврозами, эмоциональным выгоранием и кризисом идей.

Мрачное чувство, которое однажды закрадывается в голову сверчка, есть не что иное, как депрессия. В своем персонаже Дмитрий Чеботарев раскрывает все оттенки этого печального и разрушительного чувства, от первоначальной надежды на то, что оно само собой пройдет, до стремления к самоуничтожению.

Противовесом подавленному маленькому жучку выступает большой и крепкий слон, который отчаянно пытается забраться на дерево, но каждый раз падает. Слон в этой истории в исполнении Антона Косточкина — пример упорства, терпения и непоколебимой воли к жизни. Не вызывает сомнений, что он всегда добьется успеха в любых начинаниях.

Что интересно, все герои — от самого сверчка, карьериста-муравья, стрекозы, пытающейся протолкнуть на роль своего протеже ежа, до актера-звезды слона, — представлены совсем не стереотипно. При узнаваемости шаблонов поведения и универсальности их переживаний, они воспринимаются как полноценные личности. Во время спектакля легко отдаешься этому созерцательному, меланхоличному и даже угнетающему чувству (главный персонаж все же борется с депрессией), которое создает автор, но потом также отходишь на критическую дистанцию через внутренние размышления и анализ происходящего.

Это настолько современный спектакль, насколько можно себе представить. Над текстом вместе с режиссером работал драматург Михаил Чевега, благодаря которому сверчок становится режиссером, мечтающим о пальмовой ветви («золотом сучке») Каннского фестиваля, со съемочной командой он снимает модный артхаусный фильм, а в перерывах герои слушают подкасты, повышающие осознанность в жизни. Однако дело, конечно, далеко не только в этом, а в самой интонации спектакля, уловившего «нерв времени».

Художница Мария Трегубова переносит нас в необыкновенный лес, где все не так, как кажется. Здесь все серое — возможно, так выглядит мир в глазах утратившего всякую радость сверчка. И все же это в том числе выражает самый большой страх любого творческого человека — оказаться никому не интересной посредственностью. Сверчок на волне успеха своего первого фильма приглашен студией для создания следующего шедевра. Только вот уже целый месяц на площадке простой, снимаются ничего не значащие планы льва на фоне деревьев, а команда задается вопросом: точно ли подающий надежды режиссер — гений?

Он мучается от подозрений, что только множит сущности без смысла, и получает от бабочки-ассистентки (Юлия Абдель Фаттах) ответ в лучших традициях тренингов личностного роста: «Главное — это позитивный настрой, чтобы там ни случилось». В спектакле очень тонко показаны муки творчества, но состояние бессилия и парализующей рефлексии будет понятно не только людям искусства. Радость созидания — то, чего очень не хватает в этой реальности, и очень символично в глубине сцены потрескивает и вспыхивает костер.

До этого такое было возможно на территории ТВ-сериалов, например в трагикомедии «Конь БоДжек», где также антропоморфные персонажи сталкиваются с вызовами нового мерцающего времени, в котором все перестало быть чем-то правильным или не правильным. Авторам спектакля удалось показать узнаваемую метомодернисткую картину мира, лишенного какой-либо определенности, где больше нет надежных установок прошлого, ни намека на черное и белое. Все настолько размыто и неуловимо, что опереться больше не на что. Это один из редких примеров на московской сцене сегодня, где находят выражение самые современные изменения и состояния культуры.