Что значит имя! 10 отличных экранизаций Уильяма Шекспира
10. «Юлий Цезарь» (Julius Caesar), реж. Джозеф Манкевич, 1953
Среди бесконечного множества почти буквальных, до консервативности основательных шекспировских экранизаций мало равных фильму Манкевича, снятому со всем архаичным лоском золотой эры Голливуда.
Главный таран в этом историческом эпосе занимает место на фланге — лобовое исполнение роли Марка Антония Марлоном Брандо. Это уже не раненый маскулинный зверь из «Трамвая “Желание”», но почти античный секс-символ.
9. «Ран» (Ran), реж. Акира Куросава, 1985
«Люди — мухи. Им боги любят крылья отрывать», — говорил шекспировский король Лир. Акира Куросава, скрестивший трагедию о кризисе человечности с легендами о японском военачальнике XVI века Мори Мотанари, транслирует еще более разочарованное мировоззрение. В его «Ране» мухи сами яростно друг друга пожирают на глазах беспомощных богов. Это история борьбы за власть — снятая на контрасте основных цветов панорама всеобщей боли.
8. «Ромео + Джульетта» (Romeo + Juliet), реж. Баз Лурман, 1996
Если Франко Дзеффирелли в 1968 году снимал самую печальную повесть на свете, пропитав ее почти диснеевским романтизмом, то Баз Лурман воспользовался историей несчастных влюбленных, чтобы свести воедино всю поп-культуру 1990-х.
Рэп Западного побережья и прически как у бойз-бэндов, Ди Каприо и Дэйнс, клиповый монтаж и непоседливый ритм — это уже не опера, но хип-хопера.
7. «Буря» (The Tempest), реж. Дерек Джармен, 1979
Никто и не ждал от Дерека Джармена, что он будет следовать тексту последней пьесы Шекспира, но британец ухитрился уйти от первоисточника столь радикально, что идеально уловил его буйную, языческую энергию в богемных эксцессах 1970-х. Шекспир не писал музыкальный номер с морячками под песню Stormy Weather — но он бы одобрил.
6. «Ричард III» (Richard III), реж. Лоуренс Оливье, 1955
Славу главного толкователя Шекспира не только в театре, но и в кино Оливье принесли «Генрих V» и «Гамлет» — но свой самый эффектный выход в кино по Барду британец приберег на свою третью экранизацию (в качестве не только звезды, но и сценариста и режиссера).
Это гротескный и упоительный бенефис — Оливье играет короля-горбуна харизматичным исчадием ада, почти панк-идолом. Его «Ричард III» и сейчас смотрится прогрессивнее любых шекспировских опусов Кеннета Браны, главного современного подражателя Оливье.
5. «Мой личный штат Айдахо» (My Own Private Idaho), реж. Гас Ван Сент, 1991
Шекспир как гранж. Не менее эффектно, чем Том Стоппард в «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» (также одной из достойнейших ревизионистских версий Шекспира), но с большим чувством, Ван Сент берет шекспировский сюжет и резко смещает его фокус.
Адаптируя куски дилогии «Генрих IV» под историю парня из Сиэтла, Ван Сент делает главным героем не наследника или фальстафовского типа приживалу, а друга-нарколептика (хрупкий Ривер Феникс), обреченного быть приманенным и брошенным.
4. «Король Лир», реж. Георгий Козинцев, 1971
Тоталитарная по своему почти библейскому размаху эпическая драма Козинцева (не в меньшей степени по переводу Пастернака, чем по Шекспиру) — пожалуй, лучшая экранизация «Лира» даже в сравнении с Куросавой и вышедшим в том же 1971-м фильмом Питера Брука. Юри Ярвет играет утрату власти как конец света — но Козинцева даже больше, чем трагедия властителя, интересует неизбежно следующая за этим катастрофа целого народа.
3. «Трон в крови» (Kumonosu Jô), реж. Акира Куросава, 1957
Одна из самых красивых и мощных во всей истории кино сцен смерти главного героя приходится на эту резкую, по-уэллсовски играющую со светотенью и возможностями черно-белой палитры кадра версию «Макбета» от Куросавы.
Японский классик не только транслировал через самурайский эпос основную тему пьесы Шекспира о неизбежности костра амбиций, но и недвусмысленно сравнил классическую трагедию с реальной, еще толком его поколением не изжитой. Тосиро Мифунэ здесь играет не только похожего на Макбета сегуна, но и типичного кровавого тирана XX века.
2. «Макбет» (Macbeth), реж. Роман Полански, 1971
Возвышенный пафос грехопадения Макбета Роман Полански, который тогда только что пережил убийство своей жены Шерон Тейт, низводит до низменного, почти первобытного спектакля боли и ужаса.
Это эффектное, яростное, почти галлюциногенное по контрастности красок и актерской игры кино, которое заканчивается жуткой сценой декапитации. Шекспир еще никогда так не напоминал хоррор, как в следующем после нее кадре — который Полански снял словно глазами свежеотсеченной головы своего Макбета.
1. «Фальстаф» (Chimes at Midnight), реж. Орсон Уэллс, 1965
Бессмысленный, трусливый толстый клоун в обеих частях «Генриха IV», Фальстаф становится интереснейшей, многосложной центральной фигурой в экранизации Орсона Уэллса.
Снимавший на огрызки бюджета и вынужденный то и дело прерываться Уэллс должен был выкручиваться — и это, возможно, самая изобретательная вариация на тему Шекспира, при всей скромности постановки впечатляющая живописностью.
Ракурсы камеры столь же авангардны, как в «Гражданине Кейне», батальные сцены много лет спустя вдохновили «Храброе сердце» — неудивительно, что сам Уэллс считал именно этот фильм своим лучшим.