Слово «пророк» вообще было запрещено

Я правильно понимаю, что это пока самый дорогой фильм об иракской кампании?


Уверен, что да. Мы, когда снимали, вполне отдавали себе отчет в том, на что это все похоже — вся история с оружием массового поражения была тогда в самом разгаре. Я, конечно, понимал, что делаю жанровое кино, и его жанр — Джерри Брукхаймер (продюсер «Армагеддона», «Черного ястреба» и других экшен-блокбастеров. — Прим. Time Out). Превращать все в политическую драму, совершенно бессмысленную для аудитории Брукхаймера, было бы неосмотрительно, но сценаристами оказались два совершенно чокнутых парня из Калифорнии, которые голосовали против Буша. Так что фильм был брошен в воды политики.


У студии «Дисней» уже был опыт работы с ближневосточной темой — «Аладдин» — и неудачный. Они сильно беспокоились в этот раз?


Не то слово «беспокоились». У них просто начинались панические атаки, когда кто-то произносил на совещаниях «бог» или «боги». Слово «пророк» вообще было запрещено. Просто некий общий исторический фон и самое примерное место действия.


Мне довольно неожиданно было наблюдать за Джейком Джилленхолом в амплуа героя боевика. А вы сами-то не были удивлены?


Ну, я Джейка давно знаю — я знаком с его родителями и работал с его сестрой. Он всегда был таким нежным, мягким парнем, как будто у него на один слой кожи меньше, чем у остальных людей. Но он превратил себя в такого амбала из боевика. Я видел, как это происходило шаг за шагом. Конечно, у Джейка был дублер — таково условие страховой компании, — но на лошадях он скакал сам, мечом махал сам, много занимался гимнастикой.


У вас ушло 30 лет на то, чтобы добраться от «Коронейшн Стрит» (самая длинная мыльная опера британского ТВ, рассказывала о жизни простых рабочих из Манчестера; в начале своей карьеры Ньюэлл поставил четыре серии этой саги. — Прим. Time Out) до Голливуда. Это то, к чему вы всегда стремились?


Ну, мы же никогда не знаем своего будущего. Ты просто идешь туда, куда направляют тебя подвернувшиеся возможности. Хотя, возможно, я оказался в Голливуде потому, что всегда хотел воссоздать те невероятные ощущения, которые испытывал от кино в детстве. Но я хотел бы вернуться назад, снять что-то маленькое и британское. У меня уже сценарий есть!


А, это фильм о гибели Александра Литвиненко!


Точно. Мне нравится сам персонаж. Вот, например, история о том, как Литвиненко получал британский паспорт за пару месяцев до своей смерти. Он взял своего сына, которого безумно любил, посмотреть на корону в Тауэре и сказал ему: «Смотри, сынок, вот корона, которая изображена на наших новых паспортах. Эти паспорта дают нам место в мире, нашу свободу и чувство уверенности». А сейчас, храни нас Господь, мы знаем, кто его убил, — и ничего не можем с ними поделать.