Сможет ли человек не судить другого человека?
Ваш фон Корен очень отличается от канонического образа мачо, созданного Владимиром Высоцким в фильме «Плохой хороший человек» Иосифа Хейфица…
Зоолог, 28 лет, максималист. Очень одинок. От этого отягощен комплексами, которые не позволяют ему спокойно сосуществовать с окружающими людьми, толкают его на попытки изменить людей, заставить их жить по своим законам, настаивать на какой-то своей правде. При всей его кажущейся монолитности он все-таки не до конца в себе уверен — постоянно нуждается в самоутверждении, в утверждении и проверке своей позиции. Дарвинист, ницшеанец, зараженный идеей о сверхчеловеке, об улучшении человеческого рода. Если человек занят такими глобальными мыслями и пытается навязать их окружающим, значит, у него нет внутреннего равновесия, спокойствия. Сразу возникают сомнения в его профессиональной успешности. В его положении в обществе Петербурга и Москвы. Почему он не там, а здесь, на Кавказе, живет и всех гнетет?
То есть он такой же неудачник, как Лаевский?
Если встречаются два удачливых человека — разве будут они спорить? Полный набор пороков и слабостей делает этих двух людей абсолютно схожими. Причем оба они находятся в такой жизненной ситуации, которая не позволяет им самореализоваться.
Вы явно самореализовались как актер. Альтернатива была?
Была — пойти на английское отделение иняза в Новосибирский педагогический университет. Но еще до этого я играл в Новосибирской лиге КВНа, и театральный показался интереснее. Поступил в филиал ГИТИСа при Новосибирском театре «Глобус». Начал выходить на сцену «Глобуса» еще студентом, в общей сложности отработал там шесть лет. Пока меня не увидел Яшин и не пригласил в Театр Гоголя. Оттуда я попал в спектакль «Табакерки» «Женитьба Белугина». Наверное, неплохо сыграл, если после этого Табаков пригласил меня в труппу. Я совсем не карьерист. Просто мне повезло.
В Москве вы еще «костюмных» ролей не играли. А в Новосибирске?
Был стражник в «Много шума из ничего» — по сей день единственная моя роль в пьесе Шекспира. Но вообще со времен ученичества меня более всего используют в амплуа неврастеника. Мне интересен неврастеник. Я такой же человек — сомневающийся, в чем-то неуверенный, переживающий.
Хочется играть себя?
Хочется находить в этих ролях неоднозначность. Когда мне показывают маску персонажа, мне неинтересно. Интересно, если в нем есть неожиданность, которая притягивает. Мне интересно в каждом персонаже найти боль и понять, откуда она взялась. Человеку свойственно сомневаться. Постоянно доказывать свою правоту. Сможет ли человек когда-нибудь стать объективным? Сможет ли он когда-нибудь не судить другого человека? Не вмешиваться в жизнь другого человека? Притом что никогда человек человека до конца не понимает. Человек слышит только себя всегда. Или то, что он хочет слышать.
Роль фон Корена — ваш дебют на легендарной сцене МХТ. Ощутили священный трепет?
Когда-то мы были с Новосибирским театром в Великом Новгороде — со спектаклем «Игроки». Гостиница стояла на окраине города — дальше только тракт, вокруг болото. На нем — деревянная часовня, без позолоты и помпезности. Вот такая атмосфера вызывает у меня священный трепет. Таково мое понимание служения.