Александр Гончарук «Вся наша жизнь — театр»
Как пришла идея организовать собственный театр?
В один прекрасный момент захотелось объединить вокруг себя молодых талантливых ребят, пришел к Нателле Полежаевой, сказал, что нам нужно помещение. Она согласилась нам помогать. Три года назад мне говорили, что сюда вообще никто не пойдет, что буду играть один спектакль в месяц, а сегодня мы играем по двадцать пять, причем работаем только на аншлаги. Ведь зритель тоже должен понимать, что театр пользуется спросом. Чтобы ни в коем случае не было как в том анекдоте: «Включите свет, а то мне одному в зале страшно». Театр — это место, где можно продлить молодость, вот я и продлеваю. Вокруг меня сто детей и сделать их жизнь интересной — вот моя задача.
Сегодня вы и актер, и режиссер, и руководитель. Как удается совмещать?
Я просто всем этим живу. Есть люди, которые крутятся быстро, а от них все отлетает. А я чем быстрее кручусь, тем больше ко мне прилетает. Я это понимаю и начинаю крутиться еще быстрее. Я нисколько себя в этом плане не идеализирую — что успеваю все и везде. Я этого хотел всю жизнь. Я не люблю скучных людей. Одно из моих правил: если тебе скучно, то ты бездарен, поэтому я стараюсь все время что-то организовывать. Сам себе устраиваю праздник, так сказать. Но основное мое место — это, конечно, Академический театр драмы. Я все-таки еще не наигрался. Там удивительные актеры: Наталья Ивановна Василиади, например, это же фантастика, ты взлетаешь в космос, глядя на ее игру, работая с ней. А те же дядя Женя Смирнов, Моисей Василиади, Валерий Алексеев, Миша Окунев. Это моя жизнь. Ведь что такое театр? Это волнение, ошеломляющий вулкан эмоций, обман, загадка, тайна, как женщина. Их не разгадать никогда. А как с моим театром все совмещается, не знаю, наверное, потому что у меня есть такие помощники, как Аня Бабанова, Маша Коптева, Дамир Муратов, Сергей Александров, есть Нателла Полежаева.
Почему новый спектакль ставите в стиле Тарантино? Чем он вам интересен?
В прошлом году я круто заболел. Ну и как-то мне все окружение напевало, давайте будем ставить «Чайку» Ричарда Баха, где герой учится летать. Меня это все так стало бесить, все эти полеты, я захотел крови, мяса, секса, пистолетов и стал искать материал. У нас есть правило: мы делаем сто этюдов, а после них берем тему, называем это «программа сто»: пока не насочинено на пять, на шесть, десять спектаклей, мы не начинаем работу. Мой сын Саша оказался очень похож на Квентина Тарантино. В нашем спектакле он в образе этого режиссера разыгрывает зрителей, вплоть до съемки фильма и поиска типажа в зале. А в основе пьесы — простая история: молодых ребят уволили с нефтезавода и им некуда деваться, они борются за жизнь, ищут работу. Эта премьера уже сейчас меня шокирует. Есть и испанцы, и американцы, все национальности, и все судьбы, и все это под соусом Тарантино.
Как с сыном работать?
Не могу сказать, что сложно, не могу сказать, что легко. Может быть, он существует в другой скорости, но так и должно быть. Все мы в этом возрасте думаем, что жизнь очень длинная, но на самом деле это ошибочно. Мне все говорят: куда ты торопишься, куда вечно спешишь? А надо торопиться, чтобы успеть все, что задумано.
Вы как-то влияли на его выбор профессии?
Саша постоянно находился за кулисами, в гримерке, приходим после спектакля — весь грим на нем. Вот у меня мама электрик, а папа строитель и кто на меня повлиял — большой вопрос. А дети, которые рождаются в актерской семье, безусловно, испытывают влияние, вот и младший тоже хочет быть артистом.
Поделитесь ближайшими планами
Сейчас у нас в разработке два столпа — Чехов и Шекспир. Мы достаточно похулиганили в современной драматургии, теперь классики захотелось. Сейчас готовим инсценировку ранних рассказов Чехова, а к Новому году, надеюсь, выпустим «Ромео и Джульетту». Мы с Анной Бабановой давно думаем о Шекспире, хочется поставить что-нибудь просто о любви. Когда весь мир воюет, люди противостоят друг другу, может ли любовь выжить? Я убежден, что любовь смертна, фатальна. Когда долго живешь с человеком, наступает привычка, а любовь — это вспышка, но в конце концов она сгорает. У каждого свое представление. Поговорим на эту тему, когда сделаем сто этюдов.
Какое достижение для вас самое значимое на сегодняшний день?
Наверное, все-таки спектакль «Леди Макбет Мценского уезда», для меня это был мощный, сильный рывок в сторону моей личности, потому что я никогда не играл таких ролей и уже не сыграю, будут другие роли, но то, что он имеет зрительский успех — это для меня очень значимо. Это первое. А второе — то, что мой небольшой театрик пользуется популярностью у омичей. Билеты скупаются за месяц-полтора до спектаклей. Это тоже здорово. Мне иногда говорят, что я хвалюсь, что у меня все супер, а мне нравится, что у меня все супер! А почему должно быть плохо? Я настроен только на успех.