Важная роль в криминале. Интервью с Дмитрием Дюжевым
Дима, вы так много сделали для того, чтобы девочки на улицах поскорее перестали шептать вам в спину: «Смотри, смотри, Космос!„ И вот вы опять бандит. Алексей Балабанов сбивает вас с пути истинного?
Я сам сначала сильно сомневался. Но мне очень хотелось познакомиться с Балабановым.
Вы видели все его фильмы или только двух „Братьев“?
Нет, ну что вы, не только. Я помню, как еще с родителями смотрел “Про уродов и людей„, восхищался Сергеем Маковецким, даже мечтал быть на него похожим. Вот эта тайна взгляда, поворота головы, паузы — ужасно интересно. Потом, когда я уже работал в ТЮЗе, режиссер Кама Гинкас ставил у нас „Черного монаха“, и Маковецкий ходил по коридорам, а я смотрел ему вслед: надо же, тот самый Маковецкий, который “Про уродов и людей„.
И вот теперь вы того самого Маковецкого держите на мушке в „Жмурках“. Ваши сомнения- сниматься или нет- были связаны только с тем, что неохота опять бандита играть?
Во-первых, да. Это я уже проходил. А во-вторых, Саймон мне каким-то плоским показался.
Вы сказали это Балабанову?
Сказал.
Что услышали в ответ?
Что я неправильно понял роль. Что там много недописанного. Что все будем делать на площадке, на месте.
Балабанов сдержал обещание?
Он добавил новые сцены в сценарий. А потом я понял, что это такой жанр — комикс, что нужно научиться в нем существовать и что это здорово.
Интересно играть такого непроходимого тупицу?
Согласен, Саймон агрессивно туп. Любимое словечко у него — „запросто“. Но он же показан с юмором. Кроме того, здесь можно было какие-то свои мужские амбиции потешить — стрельбой, убийствами, жестокостью, всем тем, что мы ни в коем случае не позволяем себе в жизни. А тут можно было оторваться.
А Балабанов позволяет актерам отрываться или он режиссер жесткий и авторитарный?
С ним никаких сложностей в общении нет, но предложения артистов он принимает редко. Потому что кино у него уже сделано там, в голове, уже снято на киноленту его видения. Если бы можно было вытащить этот картридж из его головы, то мы бы увидели кино. И оно, не исключено, было бы даже интереснее, чем то, что получается в реальности.Я его понимаю, но мне и себя немного жалко: я ведь живой артист, не кукла, я не могу просто надеть на себя костюм персонажа, походить по кадру его походкой, потом снять костюм и уйти. Мне хочется в каждый эпизод привнести что-то от себя.
И что, не нашли никакого хитрого противоядия, чтобы справиться с авторитарным Балабановым?
Нашел один способ. Когда мне что-то хотелось сделать не по сценарию, я подходил к нему и говорил: “Леша, я уже заранее отказался от своей идеи, но можно я вот это попробую?„ Тогда он отвечал: “Ну не знаю, не уверен. Ладно, давай посмотрим». В общем, появлялся шанс. А вообще я к диктатуре привык: я же у Марка Анатольевича Захарова учился, там про вольности надо было забыть.