Алена Ахмадуллина: «Что пошло не так»
История успеха бренда Alena Akhmadullina могла бы показаться ослепительной: молодой модельер родом из Соснового Бора с Университетом технологии и дизайна за плечами открывает в центре Москвы огромный концепт-бутик. Но кому, как не дизайнерам, хорошо известно, что изнаночные швы часто отличаются от лицевых. Количество слухов, которые сейчас окружают имя Алены, зашкаливает: говорят, что на нее заведено уголовное дело, что она истратила вложения в бизнес на личные нужды, что ее монобренд будет передан другому дизайнеру, а сама она давно уехала из страны в прикупленный где-то на тосканских холмах дом за пять миллионов. Почувствовав запах крови, журналисты и бомонд, ранее приседавшие в реверансе перед той, кому удалось стать первой и единственной девушкой из России, получившей, пусть и временную, прописку на Парижской неделе моды, вспомнили все. Такими метаморфозами Алена обязана расставанию со своим последним инвестором — бизнес-леди Оксаной Лаврентьевой.
О конфликте с инвестором
С Оксаной Лаврентьевой мы планировали развить мой бренд в модную империю наподобие Armani или Versace. Собирались параллельно с первой, основной линией Alena Akhmadullina запустить массовую и открыть сеть бутиков менее дорогой семейной одежды. Для этого нам нужны были флагманские магазины, представляющие мир марки, — для начала в Москве, а затем и во всех модных столицах мира: Милане, Лондоне, Париже, Нью-Йорке. Московский бутик уже открыт — четыреста пятьдесят квадратных метров на Никольской улице. В процессе работы у нас не сложилось четкого разделения территорий: отдельно — бизнес, коммерция, финансы, отдельно — дизайн, имидж, коллекция. От их пересечения все стало ломаться. Ощущение полета пропадает, едва возникает чувство дискомфорта. Чтобы творить легко и быстро, нужен драйв. Мне же казалось, что я каждый день разгружаю вагоны. Я почти не занималась дизайн-бюро, постоянно присутствовала на каких-то переговорах, совещаниях, спорах, которые занимали девяносто процентов моего времени. Я перестала получать удовольствие от работы, а без него она движется с трудом.
Когда происходит ссора, всегда виноваты оба участника. У каждого есть своя позиция и аргументы, в которых он абсолютно убежден. Как признать себя неправым? Мне понятно желание партнера внести что-то от себя в концепцию бренда. Оксана пришла с инвестициями и имеет право считать, что ее не поняли. У меня свои эмоции: мне кажется, что ограничивали мою свободу художника, претендовали на линию моего модного дома. Больше всего жаль потраченного времени, ведь концепция, структура, команда создавались не один день.
Известный психолог мне сказал: «Алена, когда налетают пчелы, не нужно махать руками»
Для себя я поняла: необходимо заниматься тем, что для меня важнее всего. Я увлеклась идей строительства целой империи «Алена Ахмадуллина» и начала видеть будущий бизнес как игрушечный город: представляла, где какие домики будут стоять, где собор, где школа. А нужно было концентрироваться на том, как скроен рукав, какая будет подкладка, какая окантовка. Для меня сложившаяся ситуация — проверка на уверенность в том, чему посвятила свою жизнь, указание свыше: «Поиграли, а теперь пошли на место, заниматься делом».
Инвестор принял решение об уходе. Я заняла в конфликте нейтральную позицию, отстранилась и стала ждать, что будет. Жизнь не бывает ровной, она состоит из взлетов и падений. Моменты, когда бывает больно, естественны. Я не стану обзванивать весь город, звать на бесконечные ужины, дарить всем дорогущие подарки, обещать рекламные кампании — я руководствуюсь советом известного психолога, который сказал мне: «Алена, когда налетают пчелы, не нужно махать руками».
О состоянии модного дома
Первой линии не нужны вложения, я являюсь ее единственным собственником и, наверное, вряд ли буду с кем-то партнерствовать. Замахиваться на показы в Париже, гигантские объемы и мировую рекламную кампанию мы пока не собираемся. Авот вторую линию без вложений запустить, к сожалению, не получится. Однако я уверена: новый инвестор появится, когда я почувствую себя готовой к такому проекту. Оксана Лаврентьева продолжит развивать собственную линию, но уже без имени Алены Ахмадуллиной: название, концепция и дизайнер будут совершенно другими.
Алена Ахмадуллина с моделями после показа.
О слухах
Говорят, что я больше не владею своим модным домом, что мой магазин мне не принадлежит, что будет суд… Люди часто говорят о том, чего нет на самом деле: слухам не нужно повода, они рождаются из ничего и живут своей жизнью. Начинать судиться со мной повода нет, партнерское соглашение ясно определяет права и обязанности сторон. Михаил Друян рассказывает, что я бежала из страны, ищу деньги, купила дом за пять миллионов… Все эти разговоры — иллюзия шумихи, дело тусовки из пары десятков человек.
Что касается моих личных отношений — Земфира говорила так: «Слушайте мою музыку, это главное. Да не копайтесь в моей личной жизни, зачем она вам?» Каких только драм не придумывали о моем расставании с первым партнером и другом Аркадием Волком. Тем временем мы спокойно разошлись, обо всем договорившись, недавно даже тепло беседовали: Аркадий сказал, что все время защищает меня от нападок. Я не роковая женщина, как многие считают.
Я не роковая женщина, как многие считают
Бывает, я очень сильно давлю на людей, и иногда они не выдерживают. Но я стараюсь учиться доверять, говорю себе, например: «Все, я выбрала архитектора бутика, теперь не нужно вмешиваться». Если в него поверить, он все сделает правильно. Я же обычно начинаю волноваться: «Акак будет то, а как будет это?» И у людей возникает мысль, что я им не доверяю.
Шум вокруг меня убрал из моей жизни все лишнее. Со мной остались только те, кто верит в меня, за что я им очень благодарна. Нормально, что есть те, кто отступил: невозможно быть хорошей для всех, это фальшиво. Я до сих пор не понимаю, как получилось, что после художественной школы и института я тихо-спокойно делала коллекции, жила на сто рублей в неделю, экономила, пахала, а сейчас окружена скандалами. Конечно, в какой- то мере этому способствовала моя активная светская жизнь, но в нее я погрузилась по необходимости.
О светской жизни
Когда мы разработали бизнес-план запуска второй линии, пиар-менеджеры посоветовали больше «светиться». Москва заставляет окружать себя знаками статуса: одежда, автомобиль, дом, отдых, искусство. Часто люди, следуя общим правилам игры, вынуждены вступать в отношения, только чтобы обозначить свое место в обществе. Хотя по-настоящему приятно человеку может быть дома с горничной: с ней возникает «химия» и духовное понимание, со светскими персонажами — нет. В Петербурге я с утра до ночи работала: Аркадий еще спит, седьмой сон видит, а я в восемь утра уже на фабрике. В Москве же нужно все время появляться на мероприятиях. Думаете, это просто? Просидеть сорок минут на укладке, потом подбирать платье, вставать на каблуки, фотографироваться, вести беседы… Общаться с друзьями за ужином — просто, а на раутах с малознакомыми людьми — для этого нужно усилие. Если кому-то кажется, что прошагать по ковровой дорожке сто метров на каблуках да еще стоять и фотографироваться — это интересная работа, он заблуждается.
И так будет с каждым
Если путать бизнес с личными отношениями, индекс и того, и другого рискует упасть быстрее, чем хотелось бы. У Коко Шанель получилось, у Алены Ахмадуллиной — пока нет.
Методы раздела имущества, которые использовала Оксана Лаврентьева, с понятием «бизнес-леди» ничего общего не имеют. При участии автоматчиков в неизвестном направлении исчезли семплы коллекции осень-зима 2010/2011, как и платье, сшитое Ахмадуллиной для церемонии закрытия Олимпийских игр в Ванкувере. Зато вместо утерянных нарядов появились разоблачительные статьи и игнорирование со стороны светских хроникеров — по слухам, после вручения журналистам дорогих подарков с логотипами Chanel и Balmain, а также обещания рекламных кампаний на тысячи тысяч за внесение Ахмадуллиной в стоп-листы редакций.
Если прежде Алену величали трепетной петербургской девой, то теперь она превратилась в царевну несмеяну
В ответ Алена пишет на одном из порталов программное заявление «Чтобы рассеять тьму, надо пролить свет», в котором подробно объясняет ситуацию вокруг марки — надо отметить, в весьма сдержанных выражениях. Она не обвиняет партнера и подчеркивает, что стороны пытаются решить вопрос с минимальными для себя потерями. Когда рождалось это совместное предприятие, у дизайнера хватило дальновидности оставить все права на бренд Alena Akhmadullina за собой. В противном случае в процессе разборок дом постигла бы участь Jil Sander, Ungaro, Herve Leger и многих других компаний, создатели которых были вынуждены расстаться с брендами, носящими их имя, и передать управление собственными империями совсем другим людям. Впрочем, до сих пор непонятно, можно ли считать Алену полноправной владелицей марки, о чем речь ниже.
Как закалялась сталь
Итак, 1998 год. Начинающий авангардный модельер Алена Ахмадуллина встречает продюсера Аркадия Волка. У нее за плечами — несколько курсов Университета технологии и дизайна. У него — работа с группами «Два самолета» и «Хиль и сыновья», немалый опыт в организации и маркетинге. Вскоре в Петербурге заговорят не только о блестящем союзе, но и о новом ярком модельере.
Сначала коллекция «Лаборатория женщины» занимает третье место на престижном конкурсе «Международная премия дизайна Smirnoff». Ауже через сезон неброское название сменяется звучным «Дракон идет» и Ахмадуллина берет на профессиональных конкурсах все призы.
Вскоре Алена и Аркадий создают марку Alenaakhma-dullina. Сначала вещи бренда красуются в московском бутике «Подиум» и петербургском «День и ночь», позже — во французском шоу-руме. Асамый первый сезонный показ прет-а-порте проходит на масштабной вечеринке Fusion Night, устроенной Волком в Аничковом дворце. Название дебюта — «И так будет с каждым».
Всего через пять лет взята предельная высота: коллекция весна-лето 2006 представлена на Парижской неделе моды. Пока Аркадий выпивает и налаживает контакты с завсегдатаями светских тусовок в эпицентре тогдашней ночной жизни Петербурга — клубе «Онегин», Алена показывается в обществе крайне редко, с раннего утра пропадая в студии на Лиговском проспекте. Разницу темпераментов отмечают все, и на фоне жизнелюбивого супруга Алена и вправду кажется высокомерной и холодной карьеристкой-трудоголиком.
В Петербурге шоу не проводят с 2004 года: решено действовать по всем правилам фэшн-бизнеса и бить строго в цель — по модным столицам. Но и производство, и офис — интерьер для которого, так же как для бутика, за который Алена осталась должна, придумал архитектор Антон Горланов — по-прежнему остаются на Лиговском проспекте. Да и сама Ахмадуллина проводит львиную долю времени в родном городе, руководя штабом марки. Дизайнер погружается в работу с головой — так глубоко, что, однажды вынырнув на поверхность, обнаруживает, что отношения с Аркадием дали трещину. Судя по всему, в семейном бизнесе слово «бизнес» начало перевешивать слова «любовь» и «семья». Однако ничто не предвещает грозы: кажется, нет силы, способной повлиять на механизм, тщательно отлаженный Аркадием и Аленой.
Предполагалось, что девушки, взявшись за руки, будут объезжать флагманские бутики по всему миру
Именно в этот момент в модный дом поступает большой заказ. Московский клуб «Мост», который за нерентабельностью удачно сбыли олигарху Александру Мамуту, срочно нуждается в форме для персонала. Вместе с рубашками с воротниками-стойками и скульптурно скроенными брюками Александру достается и их создатель. Асоздателю достается модный дом: устная договоренность Алены и Волка о совместном владении брендом так и осталась устной. Права на свое имя Алена забирает с собой, ставя под сомнение честность этого самого имени.
Но на мелочи нет времени. Отношения с «Форбсом» развиваются стремительно, и уже к концу 2006 года свет судачит о новой паре. Поклонник девушек из хороших семей, овеянный трагическим ореолом вдовства, читающий наизусть километры стихов и сторонящийся публичности, Мамут составил слишком яркий контраст со сверхзвуковым и космическим Волком. Бомонд то говорит о скорой свадьбе в Италии и подсчитывает, что обойдется она в два миллиона совсем не российских рублей, завистливо наблюдая за идиллическими отношениями на Венецианской биеннале, то предсказывает скорое расставание «двух хищников».
За следующие три года Ахмадуллина окончательно утверждается как «дизайнер в законе»: сезонные демонстрации на профессиональных неделях в Париже и Москве, победа в конкурсе на разработку формы для российской олимпийской сборной и, наконец, масштабный магазин-флагман на Никольской улице. По рассказам очевидцев, пара даже присматривает помещение для посольства модного дома в Лондоне. Но летом 2009-го появляется известие, что союз распался, а парижский показ в октябре того же года становится для модного дома последним. В отличие от традиционных светских расставаний, когда друг на друга выливают ушаты грязи, это происходит тихо. Не зря Мамут выбирает воспитанных девушек — без громкого дележа и сопутствующих откровений тусовка быстро забывает о происшествии, переключившись на более захватывающие истории. Свой вывод из случившегося Ахмадуллина сделала. Сейчас у нее отношения с бизнесменом, который поставил жесткие условия: «Любовь отдельно, ложки отдельно», отказавшись финансировать модный дом.
Никакие связи не помогут сделать ножку маленькой, душу большой, а сердце справедливым
В ту пору на горизонте и появляется будущий инвестор — с большими капиталами и отсутствием связей. Их встреча не случайна, целая череда совпадений говорит о том, что девушки похожи, как Оля и Яло из «Королевства кривых зеркал». Лаврентьева тоже из Петербурга. Более того, будущие партнеры даже родились в один год. Дальше еще интереснее: Оксана, как и Алена, прилежно посещала художественную школу, а затем поступила в институт дизайна. Рождение дочери не позволило ей завершить образование, а разрыв с отцом ребенка заставил отправиться в поисках лучшей жизни в Москву. Там двадцатипятилетняя нимфа встретила Алексея Костина, человека глубоко женатого, но с тылом в виде банка ВТБ, который оказался ее хорошо зашифрованным счастливым билетом.
Жаждущая самореализации Оксана снимается в фотосессиях и позиционирует себя как модель, что, безусловно, поднимает ее активы в определенных кругах. Далее она дебютирует в программе о моде на одном из телеканалов. Дебют оказывается настолько неубедительным, что таблоиды то и дело путаются в подписях к фотографиям, впрочем нечастым: «модель», «телеведущая», «светская львица». Вскоре к этому списку прибавится еще и «актриса»: Оксане повезло засветиться в эпизодических ролях в фильмах, названий которых не в силах вспомнить ни один человек. В 2007-м она рожает своему другу ребенка и на какое-то время уходит в тень.
Но ненадолго. Триумфальное возвращение совпадает с разрывом отношений у Ахмадуллиной. Атак как до этого девушки, несомненно, общались — Александра Мамута и Алексея Костина связывают истории дней минувших, — то Оксана понимает, что ей в руки плывет второй козырь — со связями и плачевной финансовой ситуацией. Дети, дом на Рублевке, образцово-показательная квартира-офис на Можайском шоссе — это прекрасно, но амбициозную барышню угнетает статус парвеню, обретенный ею вместе с вынужденным безбрачием.
«Развод» Ахмадуллиной с Лаврентьевой — показательный финал истории о двух девушках, которые были слишком похожи, чтобы создать империю
Чтобы войти в бизнес красиво, Оксана решает вложиться в моду, то есть проинвестировать раскрученный, но терпящий материальное бедствие бренд. Условием инвестиций, по сведениям из разных источников, становится введение Аленой — узнаваемым и, главное, уважаемым светским персонажем — новоявленной бизнесвумен в свет. Ахмадуллина славится почти безупречной репутацией, а также редким качеством: в ее присутствии все мужчины начинают наперебой галантно ухаживать и выказывать себя джентльменами, а не Паратовыми с цыганами и медведями.
Подруги начнут активно посещать все мероприятия, ужины и приемы под предлогом развития марки, светские хроникеры, облегченно вздохнув, придут к единообразной подписи «бизнесвумен», а Оксана получит новый имидж, а также доступ в те круги, куда без внятного положения попасть сложно. Представить наперсницу дизайнеру доводится на Балу роз на вилле Эфрусси-де-Ротшильд. Несколько месяцев все идет как по маслу: Оксана мелькает на красных дорожках, Алена рассчитывает войти в Париж дважды, а на дамах полусвета и светских леди появляются узнаваемые смокинПо слухам, ссора произошла из-за того, что Алена отправилась на один из раутов без верного кредитора, чего та ей простить не смогла. Ахмадуллина называет в качестве причин разногласия вокруг запуска второй линии и вмешательство в процесс, во что легко поверить, учитывая импульсивный характер приятельницы, а также страсть к творческому самовыражению. Так это или нет, но факт остается фактом: теперь Оксана взяла под крыло другого дизайнера — Александра Терехова, с еще более печальным взглядом и также похожего на молчаливого эльфа.
Сама Лаврентьева случившееся не комментирует, предоставляя слово своему адвокату Александру Добровинскому. Кслову, в модном доме тоже действует негласное табу на имя бывшей лучшей подружки. В интервью Алена оперирует эпитетами «она» и «партнер», как будто, если произнести «Оксана Лаврентьева», сказочные птицы на принтах летней коллекции сорвутся с ткани и улетят в неведомые дали. Такой ли Волан-де-Морт та, чье имя нельзя называть, сказать сложно. Понятно, что инвестор ждет прибыли. Но если она нужна уже завтра, то лучше вложить деньги в импорт апельсинов. Аесли нестерпимо хочется славы, то имеет смысл заняться рейдерством под маской галериста, а не поддерживать русскую моду. Все это знают, а многие с успехом используют нехитрое знание.
О чем думали подруги, когда затевали совместный бизнес? О том, как здорово будет вместе наряжаться перед мероприятиями? О том, что флагманские бутики распахнут свои двери по всему миру и, взявшись за руки, девушки станут объезжать столицу за столицей, встречаемые толпой преданных клиентов? О триумфальных показах в Carrousel du Louvre? Возможно. Но поднявшаяся буря — показательный финал истории о двух девушках, которые были слишком похожи, чтобы создать империю. «Гляжусь в тебя, как в зеркало, до головокружения» — эпитафия такой прочной когда-то дружбе.