Надо ставить перед собой нереальные задачи

Вам объяснил режиссер, почему военную прозу важно ставить сегодня?


Это ошибка — думать, что нас что-то не касается. То, что происходит сейчас, имеет прямое отношение к тому, что было тогда. Мы стараемся сделать спектакль про войну, которая не отпускает ни одного человека, которая не связана с военными действиями. Даже в мирное время человек внутренне продолжает воевать. Инсценировка первой части романа — «Чертова яма». Действие происходит под Новосибирском, куда привезли в учебку молодых ребят. Старшина, особисты, идет война, немцы на Волге. В августе мы все ездили в эту военную часть, проходили курс молодого бойца.


Насколько главной является ваша роль?


Рыжаков хочет сделать, по его словам, «Парад героев». Почти двадцать человек — все главные роли. В этом спектакле все находятся на сцене постоянно. Не «отыграл эпизод и ушел гримироваться», а «перевоплощаемся» на глазах у зрителя. Строим некую партитуру, как музыкальные инструменты. В спектакле нет хороших или плохих персонажей, как нельзя сказать об инструментах: бас-гитара — хороший инструмент, а труба — плохой. Рыжаков хочет создать, как в древнегреческом театре, хор, который должен прочесть этот роман. Попытаться услышать авторский текст через интонацию.


Вы родились в Таллине, занимаясь с 12 лет в детской студии при Русском драматическом театре, подавали надежды, а учиться пошли на факультет славянской филологии. Почему?


Учиться на актера на эстонском языке я не хотел и не мог, а обучение в России для человека с эстонским паспортом стоит очень дорого. Мне казалось, что журналистика схожа с актерским ремеслом. Факультет славянской филологии — единственный, где преподавали на русском. На третьем курсе практически бросил институт, ушел в академ, играл на бас-гитаре тяжелую музыку по подвалам…


То есть никаких серьезных целей в жизни перед собой не ставили?


Я думаю, что надо бояться людей, которые точно знают, чего хотят. Надо ставить перед собой нереальные задачи — например, хотеть поставить спектакль на Марсе. Тогда ты сможешь сделать хороший спектакль на Земле.



Как же вы решили «нереальную задачу» — стать актером Художественного театра в Москве?


Однажды меня увидел в спекта-кле детской студии Борис Мильграм и порекомендовал Райхельгаузу. Тот пригласил меня работать: «Будешь играть Треплева!». Уже решался вопрос с жильем, с разрешением на работу для иностранного гражданина без образования… И тут появилось объявление в Таллине, что Школа-студия МХАТ набирает 12 человек — точно такой же курс набирали до этого в Риге (на нем учились Яна Сексте, Лаптева Алена, Ростик Лавреньев). Табаков меня принял, и Райхельгауз сказал: «Ну, с Олегом Палычем я тягаться не могу. Желаю вам удачи».