Интервью: Алексей Попогребский
Ваш фильм сознательно стилизован под советские социальные драмы 1970-х?
Это не стилизация ни в коем случае! Просто сначала появилась история, а потом вопрос — как ее рассказать? И язык сформировался сам собой: крупные планы, ручная камера. При этом мы старались не делать «русскую «Догму»» — когда оператор имитирует похмелье, трясется и водит объективом туда-сюда. Я хотел, чтобы все было легко, спонтанно, но притом еще и красиво — естественной красотой. Поэтому если что-то получилось общее с советским кино, то это простота, исходящая из желания говорить по сути.
Но похоже все равно на ретро…
Это еще от пленки зависит. Цветовое восприятие — это не только физиология, но еще и культурология. Тот свет, который видит наш глаз в Москве или Питере, — это не то, что видят пленки «Кодак» и «Фуджи». Если снять наши улицы на «Кодак» и правильно отэкспонировать, то возникнет налет глянца, который уведет нас от действительности. Так что ретро — это побочный эффект нашего поиска.
Как на площадке уживались Леонид Броневой и всякая молодежь?
Броневой — актер выдающийся, некоторые его предложения очень оживили роль. Но оппозиции «Броневой — остальные» не было. То, как Леонид Сергеевич существовал в кадре, — это органичное его состояние. Ведь задача стояла так: в фильме никто никого не играет, между актером и персонажем зазор должен быть минимальным.
Есть в ваших «Вещах» скользкая тема алкоголя…
Так! Давайте договоримся: есть алкоголизм, а есть пьянство. Первое — медицинский диагноз, второе — способ времяпрепровождения. Кто-то играет в гольф, кто-то пьет водку. Я против алкоголизма, не дай бог, когда выпивка становится способом решения проблем.
Но вот идет ваш печальный герой в магазин — и что он там берет? Чай, тортик?
(Смеется.) А кто сказал, что он решает проблему? Он время проводит! Мог бы к женщине побежать, а мог просто закурить. Врач Сергей Маслов в «Вещах» пьет немало, но могу сказать как дипломированный психолог: он не алкоголик. Да, выпивка помогает ему стряхнуть с себя груз проблем, и это вполне органично. Что бы случилось с Масловым в советском воспитательном фильме? Он бы перековался и завязал. А наш финал показывает, что ряд привычек не мешает быть хорошим семьянином и человеком. И я с яростью отметаю всякие инсинуации в пропаганде алкоголизма.
Вы москвич, а снимали в Питере. Почему?
Люблю этот город, а съемки стали замечательной возможностью там полгода пожить.
А как вам новая, «жирная», Москва?
Плющит она меня. Я в этом городе родился, прожил большую часть жизни. Раньше в Москве было интересно гулять. Вот на первом этаже жилые окна, между створок торчит пластиковый крокодил Гена. И ты сразу думаешь: откуда он, что здесь делает? Вещи умеют рассказывать истории. И вот этого в Москве не осталось. Все стерто, выбрито, везде офисы. Раньше все одевались одинаково, но по каким-то незначительным деталям можно было выстроить истории прохожих. Сейчас все пестрое, но вот идет человек: штаны «Бенеттон», майка «Мекс». И что ты о нем придумаешь?