Андрей Юрганов: «Я не хочу, чтобы власть боролась с властью»
Московские пожары обнажили важную проблему: пресловутая вертикаль власти показала свою несостоятельность, к катастрофе никто не был готов.
Так будет продолжаться, и никакие реформы не помогут, пока не очнется от летаргического сна наше общество, — уверен доктор исторических наук, профессор Андрей Юрганов.
У вас нет ощущения, что в последние несколько лет «мир расшатался»? Все одно к одному: экономический кризис, природные катаклизмы. Что происходит?
Мир стал маленьким: раньше можно было говорить о том, что есть проблемы одной страны, другой… Теперь эти национальные проблемы стали общими: если заливает в Китае, у нас жара, если где-то просела биржа, через две минуты об этом знает весь мир. Думаешь о вещах российских, но поневоле возникает вопрос об устройстве мира вообще — каков выход из кризиса?
Из экономического кризиса, климатического? О каком кризисе мы сейчас говорим?
В том-то и дело, что речь не только об экономическом кризисе. Наша система «власть — общество» не работает. Пожары это обнажили. И если кто-то решил усилить вертикаль власти, он должен помнить об обратной связи. Необходимо динамическое равновесие власти и общества. А у нас общество почти умерло.
Считается, что Медведев — если не поборник гражданских свобод, то хотя бы приоткрыл форточку.
Форточка — это когда мне стало нехорошо, я ее приоткрыл, но в любой момент могу закрыть. Тупик современной власти состоит в том, что она все берет на себя, все пытается организовать, контролировать. Это крен, который требует отката. Власть должна подумать не о том, как задавить остатки не очень приятной ей оппозиционности, а как взращивать ее.
А сейчас разъединение мира чиновничьего и общественного такое сильное, что наступает апатия — люди ни во что не верят.
Пора снова звать Рюрика?
В истории России все время были немцы и французы. Была прекрасно работающая имперская немецкая администрация. И сегодня Путин ищет контактов с Западом. Мы все время ищем Рюрика. У нас генетически заложено, что между «своими» порядка нет.
Я понимаю людей, которые сейчас голосуют за Сталина. Но я не согласен с тем, как это интерпретируют по телевидению. Никто не хочет Сталина с его террором. Речь о том, что, если нет закона и его исполнения, должно быть внесудебное наказание. Вот что такое «идея Сталина» в народе. Вот вы, наверное, заметили — у меня тут мусор лежит. Я заключил договор с местной администрацией, заплатил деньги. А его никто не убирает. Решить проблему правовым путем я не могу. Единственная надежда, что можно этого мусорщика или начальника этой компании снять с машины, распластать на дороге и выпороть. Цивилизованное общество нашло способы решения таких проблем, а азиатские общества тем и отличаются, что власть всегда доминирует, а общество гниет.
Так мы и есть азиаты, скифы!
Европейское в нас есть, но мы не можем его никак переработать и осознать. Понимаете, свобода и равенство — это не пустые звуки. Свобода — это самое трудное и невыносимое состояние для человека. Несвобода — гораздо приятнее. Потому что когда вы несвободны, вы в полной мере не отвечаете за себя — за вас отвечает кто-то. Буржуазные революции совершались ради свободы личности, свободы выбора. Европейцы это выстрадали, а мы нет. В результате свобода выезда на курорт нас волнует, а свобода как некая индивидуальная ответственность — нет.
В ста километрах от Москвы — страшная нищета. Вы можете проехать в Раменское и спросить у ста человек, где они работают. 90 скажут, что в Москве. Феодализм! Настоящий капитализм — это когда в любой точке страны ты можешь быть богатым. А тут вся страна нищая и убогая — какая же это свобода? Проблема даже не в том, что власть не дает, — сам человек уже обустроился так, что ему и не хочется. Поэтому необходима новая концепция развития страны.
Реформы?
Да, но нельзя приводить в порядок один сегмент, оставляя все остальное в прежнем виде. Вот, например, нам говорят: давайте сделаем милицию непродажной. Я категорически против, потому что, если милиция будет непродажной, а все остальное продажным, я не смогу чувствовать себя комфортно в этой стране.
Власть боится разоблачений?
Конечно. Но я не хочу, чтобы власть боролась с властью, мне хочется восстановить дыхание общества. Людям все равно, никто ни во что не верит. Вот горит Подмосковье, а чиновник даже не возвращается в Москву. Кто должен заставить его извиняться? Общество. Не президент. Чтобы он извинялся, рыдал и говорил, что больше никогда так не будет.
Моя мать 83 лет чуть не задохнулась в этом дыму. А Лужков считает, что может в это время находиться где-то на курорте, пусть даже лечиться. Так я хочу знать, где он находится, от чего лечится и сколько тратит на свое лечение. А если у него есть любовница, мне тоже это интересно. Не потому, что считаю это аморальным, а потому, что хочу все про него знать. Я хочу видеть его, как на рентгене, и знать, какой он. Тогда это будет контроль.
Так чем все это чревато сейчас?
В любой момент может появиться харизматичный лидер, который аккумулирует накопившуюся энергию людей, понимающих, что мы неправильно существуем. Вот так начинаются революции. Можете мне поверить. Я историк, я знаю, что говорю.