“Между п…дой и Богом”
Уэльбек начинал в 1990-е годы как голос поколения 30-летних, Бегбедера после публикации первых романов называли рупором 20-летних. Теперь первому вот-вот исполнится 50, а второму недавно стукнуло 40. В Москву Уэльбек приехал, чтобы договориться о прокате своего еще не снятого фильма «Возможность острова», Бегбедер — чтобы представить свой новый роман «Идеаль». В итоге они беспробудно пьянствовали почти неделю.Time Out отловил живых классиков перед совместным DJ-сетом в GQ Bar. Уэльбек пил «Кровавую Мэри», Бегбедер — водку.
Я собрал вас здесь, чтобы раз и навсегда выяснить, кто сейчас первый писатель Франции. Да будет так: пусть Уэльбек рассказывает о Бегбедере, а Бегбедер — об Уэльбеке.
Ф.Б. Отвечаю коротко — Мишель Уэльбек. Все, дайте мне скорее водки!
М.У. Да, пожалуй, это и правда я. Бегбедера я знаю давно. Помню, как в начале 90-х мне попалась в руки его первая книга «Воспоминания необразумившегося молодого человека». «Каникулы в коме» тоже были неплохи.
Ф.Б. Лично мы познакомились, наверное, в 1997 году. А я как раз выпустил «Любовь живет три года», уже прочел «Расширение пространства борьбы» и был в полном восторге. Вообще я очень благодарен Мишелю: именно он предложил мне написать книгу о рекламе, рассказать историю моей жизни в копирайторстве. Я выпустил роман «99 франков», меня уволили из рекламного агентства, но в итоге я стал богачом. Если до того мои книги продавались тиражом в 3 тысячи экземпляров, то после «99 франков» мои тиражи выросли до 300 тысяч, а если считать с переводными изданиями, то и до миллиона. Так что я очень благодарен Мишелю, который сказал мне: «Остановись! Прекрати говорить о дискотеках, расскажи о своей настоящей жизни».
Вы рассказываете вроде об Уэльбеке, но на самом деле о себе.
Ф.Б. Если говорить серьезно о Мишеле, то его первый роман — «Расширение пространства борьбы» — изменил всю французскую литературу.Жанр нового романа убил повествование, и из-за этого в мире перестали читать французские книги. У нас не было ни героев, ни историй — сплошные эксперименты над словами… Уэльбек вернул повествование в прозу, повернул ее к реальной жизни. В наше циничное время он умеет говорить о любви, не становясь нелепым.А его следующие книги — «Элементарные частицы», «Платформа», «Возможность острова» — объясняют нам, как происходит закат человеческой расы.
Мишель, какая из книг Бегбедера вам кажется наименее удачной?
М.У. Мне не хотелось бы говорить о его неудачах. Но, наверное, меньше всего мне нравится «Windows on the world».
То есть та книга, в которой Фредерик пытался быть серьезным? Вам нравится его маска шута?
М.У. Мне кажется, что «Любовь живет три года» — это серьезный и даже трагический роман. Сама идея, что любовь живет только три года, меня очень тронула.
А вам, Фредерик, какой роман Уэльбека меньше всего нравится?
Ф.Б. Я тоже не хотел бы говорить о романе Мишеля, который мне меньше всего нравится. Я вас понимаю: сам журналист, много занимался телепроституцией — я разгадал ваш хитрый замысел столкнуть нас лбами, да и журнал ваш мне знаком. Он легкомысленный, но очень полезный — там всегда найдутся нужные адреса московских ночных клубов. Но я все-таки назову вам книгу, которая мне нравится меньше, чем остальные, — это «Возможность острова». В ней есть просто гениальные фразы, а есть главы, в которых я не понимаю ни слова. Меньше всего мне нравятся апокалиптические описания будущего. А вот главы, которые посвящены настоящему, написаны превосходно. Самая важная для французской литературы книга — «Элементарные частицы». Она повлияла на Францию и весь мир. Правда, я не знаю, есть ли в России авторы, на которых повлиял Уэльбек.
Зато у нас есть авторы, на которых повлиял Бегбедер.
Ф.Б. Вы говорите о Сергее Минаеве? Ничего не могу сказать: он пока не переведен ни на английский, ни на французский, но мне известно, что у вас его называют «русским Бегбедером». Может быть, потому, что он говорит о кокаине, проститутках и миллионерах на дискотеках. Да, конечно, загнивание капитализма — важный сюжет, но я пишу не только об этом. Так некоторые люди договариваются до того, что «Элементарные частицы» — это книга о свингерах.Нет, это книга о сорока последних годах истории западного мира.
Мишель, как вам кажется, кто учителя Фредерика Бегбедера?
М.У. Думаю, американские авторы.
Ф.Б. Давай я подскажу — Бальзак и Брет Истон Эллис.
М.У. Да, Бальзак — это похоже.
Ф.Б. Американских писателей — Брета Истона Эллиса, Джея Макинерни — на родине ненавидят, как и нас с Мишелем. Это тут нас неплохо принимают. А во Франции… Они дали Гонкуровскую премию не нам, аЖилю Леруа. Но я вам скажу: кто обидит Мишеля, я тому спуска не дам. Он мне как старший брат. Я за него убить могу.
Я все понял. Господин старший брат, вы можете дать какой-нибудь совет своему младшему?
М.У. Пиши хорошие книги. Твое творчество развивается между п…дой и Богом. Держи в том же духе, соблюдай баланс.
И теперь советы от младшего — старшему.
Ф.Б. Я очень боюсь за него. Он сейчас снимает кино.Мало кому из писателей удалось снять неплохой фильм — обычно получается полное дерьмо. Я знаю всего три исключения — Пьер Паоло Пазолини, Марсель Паньоль и Саша Гитри. Я очень надеюсь, что у Мишеля получится, мне бы очень не хотелось смотреть плохой фильм по «Возможности острова».