Выросли мы уже из скромных гонораров…
Впервые современный театр замахнулся на постановку о самом Станиславском.
…И об устройстве театра. Сценическое пространство Театра Станиславского будет использовано как перевернутый мир, где зрители находятся в глубине сцены, а на авансцене — играющие актеры. И пустой зрительный зал. Отчасти это — «Моя жизнь в искусстве», то есть биография Станиславского. Но с попыткой максимально оживить исторических персонажей, приблизить к сегодняшнему дню. Поэтому параллельно существует и современный герой — режиссер, ставящий спектакль о Станиславском. Обоих играет известный doc.’овский актер Саша Усердин, который поразительно похож на Станиславского.
Ваша героиня не имеет двойника в современности.
Надежда Михайловна Медведева была величайшей актрисой. Примой. И моя задача — отразить ее талант, приумножив свой. В сцене, которую я буду играть, две актрисы проверяют Станиславского «на вшивость» с целью отвратить его от выбранного им пути. В результате обе пошли за ним. Вообще в спектакле очень интересно показана невероятная упертость Станиславского, умение идти напролом. Артистом ведь он, говорят, был неважнецким. Его система нужна была ему самому, а великим актерам ее вполне заменял божий дар.
Это ваша вторая после «Хлама» работа с режиссером Гацаловым.
сли бы мне изначально предложили играть в «Хламе», я, наверное, отказалась бы. Но, посмотрев готовый спектакль, несмотря на чрезмерное количество ненормативной лексики, была приятно удивлена. И, когда мне предложили сыграть во втором составе, согласилась. Мне нравится, как Марат определяет актерскую задачу (он ведь сам актер) и мыслит нетривиально.
В Центре драматургии и режиссуры у вас новая роль — в «Снах Евгении» Алексея Казанцева, которые ставит Владимир Агеев. Правда ли, что Казанцев писал эту пьесу о себе?
Психоаналитическая пьеса с элементами фантасмагории действительно в значительной мере автобиографична. Евгения — творческая личность, окруженная родными «монстрами» — семьей, которая на нее реагирует как на больную. Печется о ее здоровье, следит, чтобы она ела нормально, чтобы не впадала в какие-то свои «сны». А она, собственно, этими «снами» и живет, питается и питает свое творчество.
В Центре Казанцева впервые ставят пьесу Казанцева. При его жизни — ни одной премьеры…
Может быть, он стеснялся ставить свои пьесы, поскольку сам выколачивал деньги под спектакли, занимал у половины Москвы. Он создал место, где мы, лучшие, на мой взгляд, актеры разных театров, имели возможность поработать друг с другом, с хорошими режиссерами и хорошими драматургами. Казанцев говорил не без бравады: у нас актеры работают не за деньги.
Что изменилось?
Когда-то для нас это был театр-семья. Теперь мы выросли и сильнее ощущаем ценность собственной семьи. С другой стороны, мы все востребованы и в театре, и в кино. Для молодежи студийные, творческие настроения, возможность эксперимента отводят финансовые проблемы на второй план. Но состоявшемуся актеру сложно мириться с тем, что в театре так мало платят. Выросли мы уже из этих скромных гонораров…