Семейки Андерсона
Едва ли в мире найдется еще один режиссер, так увлеченный вопросами этики и психологии семейной жизни, как увлечен ими Уэс Андерсон. Каждый его фильм, не считая разве что дебютной комедии возмужания «Ракета в бутылке»,— это сага о великой неблагополучной семье, отягощенной не только фамильным состоянием, но и былой славой, история поиска героями идеального отца, трагедия выбора между дружбой и любовью.
Его «живые картины» (Андерсон очень любит так называемую планиметрическую композицию, когда герои неподвижно, с довольно туповатым выражением лица стоят на фоне стены, картины или пейзажа, словно на старинных семейных фото) разыгрываются тесным кругом людей, почти неотделимых от своих экранных двойников.
Во-первых, это Оуэн Уилсон — близкий друг Уэса, с которым они вместе прогуливали колледж, учились в университете, сочиняли неосуществимые прожекты и написали сценарии «Ракеты в бутылке», «Академии Рашмор» и «Семейки Тененбаумов». Во-вторых, Джейсон Шварцман, еще малорослым тинейджером получивший у Андерсона свою первую роль — гиперактивного, не по годам развитого зубрилы-троечника из «Рашмора». С тех пор Джейсон неизменно играет слегка ошарашенную неуверенность с намеками на гениальность. В-третьих, Билл Мюррей, актер, словно созданный для ролей разочарованных пьющих мужчин в фильмах Андерсона. Биография Мюррея абсолютно конгениальна его героям: исключен изо всех колледжей, где учился (в том числе и за хранение марихуаны), арестован за вождение гольф-карта в нетрезвом виде, не имеет ни агента, ни менеджера, ни адвоката — зато владеет бейсбольной командой третьей лиги и считается одним из популярнейших комиков Америки.
Мстить бессловесной твари — это безумие! («Водная жизнь»)
Андерсон маниакально одержим Жаком Ивом Кусто (упоминание великого подводника в фильмах — его своеобразный автограф). Он строит свою режиссерскую стратегию на комедийном развенчании больших сюжетов — вроде «Моби Дика» («Водная жизнь») или «Великолепных Эмберсонов» («Семейка Тененбаумов»), испытывает провинциальный трепет перед кожгалантереей Louis Vuitton (в титрах короткометражки «Отель Шевалье» дорогой чемодан упомянут отдельной строкой) и предельно внимателен к саундтрекам.
Музыка, кажется, для него важнее, чем диалоги. В «Отеле Шевалье» сентиментальная баллада полувековой давности почти заглушает тихий разговор вновь встретившихся любовников. Саундтрек школьной драмы «Академия Рашмор» составлен из хитов времен «британского вторжения», когда рокеры, как старшеклассники, носили узкие костюмчики. Отчужденное друг от друга семейство Тененбаумов пытается объединиться под песни великих меланхоликов и аутистов — Нико, Эллиота Смита, Ника Дрейка. Желтая подводная лодка Стива Зизу (в нем мгновенно угадывается Кусто) гоняется за кусачей акулой под акустические каверы на Дэвида Боуи, исполненные задушевным бразильским бардом. А в «Поезде на Дарджилинг», истории нелепого путешествия трех недружных братьев вглубь Индостана, звучат композиции из индийских фильмов Джеймса Айвори и Сатьяджита Рея.
Любимое дело героев Андерсона — позировать стоя… («Академия Рашмор») 
…или сидя («Семейка Тененбаумов»)
Андерсон явился в кино 25-летним умником с целым ворохом неизлечимых детских фантазий, неизбывной, совсем не детской меланхолией и печалью по теплу домашнего очага, которого так не хватает всем его героям. А вырос — в скучном тогда Остине, Техас, в нескучной семье эксцентричной женщины-археолога. Папа же был, напротив, абсолютно нормален. Так что все неприкаянные, обанкротившиеся, годами живущие в отелях отцы из фильмов Уэса — это фигуры вымышленные или списанные, по крайней мере, с соседей.
А вот подросток Макс Фишер из «Рашмора» — это как раз тот, кто нам нужен. В смертельно серьезном очкарике, который зачитывается книгами Кусто, снобски благоговеет перед шиком частного колледжа и хорошими пиджаками, ставит на любительской сцене высокобюджетные инсценировки фильмов Люмета и Стоуна и с особой тщательностью относится к музыке для романтического свидания, без труда угадывается сам Андерсон, вундеркинд из захолустья, годами приобщавшийся к столичной жизни через подписку «Нью-Йоркера».