Группа поддержки

«Подари жизнь»
Три года назад Чулпан Хаматова и Дина Корзун познакомились с Галиной Новичковой, тогда— заведующей отделением гематологии РДКБ. Чтобы помочь детям, больным лейкозом, актрисы организовали 1 июня 2005 года первый благотворительный концерт «Подари жизнь» в театре «Современник» и собрали 200 тыс. долл. на аппарат для облучения донорской крови. Концерт стал ежегодным, но отдельными мероприятиями дело не ограничилось, и в ноябре 2006 года был официально зарегистрирован благотворительный фонд «Подари жизнь». В 2007-м с помощью фонда было собрано более 58 млн р. на лечение детей с онкологическими заболеваниями.

Чулпан Хаматова

Понятно, что сбор средств на лечение — основная цель вашего фонда. Но если денег нет, а человек хочет помочь, он может быть полезен?

Конечно. Он может перечислить любую сумму, безболезненную для себя, 5—10 рублей. В каждом отделении Сбербанка с октября лежат заполненные платежки, в которые просто нужно вписать сумму, — мы так уже больше миллиона собрали. Можно купить и принести в больницу пазлы, одноразовые полотенца или жидкое мыло. Если кто-то умеет рисовать, читать вслух, играть в шахматы, он может прийти в отделение общей гематологии, открыть дверь с табличкой «Подари жизнь» и сказать: «Здравствуйте, я хочу помочь». Там его протестирует главный волонтер, чтобы определить, можно ли этого человека допустить к детям. Это обязательно, потому что периодически попадаются люди, которые хотят делать добро, но в голове у них все перевернуто, и это бывает страшно.

А с чего все это началось для вас?

В «Современнике» иногда гостей после спектакля знакомят с артистами. Если есть время, мы сидим пьем чай и разговариваем. Однажды к нам пришли врачи, и одна из них — Галина Анатольевна Новичкова — стала рассказывать о том, чем она занимается. Оказалось, что эта молодая красивая женщина — заместитель директора Федерального центра детской гематологии и буквально сворачивает горы, чтобы спасать детей. Она подняла отделение детской гематологии в РДКБ, сделала его в разы сильнее. Она вдохновенный и суперпрофессиональный врач. Уже позже, когда я приползала к ним зеленого цвета, потому что у меня нет своего врача и болею я все время на ногах, они укладывали меня на кушетку и ставили капельницы. Галя вводит иглу так, что ты вообще ничего не чувствуешь. Я тогда подумала, сколько же она за свою жизнь сделала уколов! Так вот, услышав ее рассказы, я вдруг поняла, что параллельно с моим миром — кино, театра и так далее — есть целая вселенная боли. Я была уверена, что рак крови — это смерть, что спасти детишек от лейкемии невозможно, а оказалось, что можно вылечить 80 и даже 90 процентов детей. Только на это нужны деньги.

Много денег?

Да. Галя тогда попросила меня и Сергея Гармаша провести благотворительный концерт, чтобы собрать деньги на аппарат по облучению донорской крови — он стоил 200 тыс. долларов.Но набрать нужную сумму не получилось. Мы уже и стихи там читали, и что-то еще изображали, но было видно, что это мероприятие не вызывает у зрителей тех эмоций, которые должны были возникнуть.И мне стало понятно, что если заниматься подобными вещами, то надо искать другой способ эмоционального попадания в людей. Чтобы они не только отдавали деньги на классическую музыку, как было в тот раз, а чтобы их так же пробивало, как однажды пробило меня.

Дина тоже была на том концерте?

Нет, но назавтра я все ей рассказала, и она как человек тонкокожий очень эмоционально на это отреагировала. Мы стали думать, как собрать недостающие деньги. Советоваться с людьми, которые активно включены в бизнес, пачками получают приглашения на всякие благотворительные акции и обычно выкидывают их в ведро. И все как-то завертелось. Мы получили — спасибо «Современнику» — бесплатную сцену, Кирилла Серебренникова в качестве режиссера, множество звезд под его имя и сделали первый концерт. На следующий день я куда-то уехала, и, когда мне позвонили сообщить, сколько у нас денег, я буквально заплакала от счастья — мы собрали вдвое больше, чем предполагали. Это была наша первая общаяпобеда, а дальше бросить этим заниматься было невозможно. Постепенно родился фонд. И теперь я не могу себе представить, что этого всего когда-то не было в моей жизни.

Неужели ни разу не хотелось все бросить?

Бывало, конечно. Год назад я занималась подготовкой проекта. Надо сказать, что с Диной вместе нам легче, но она снималась где-то далеко, а мы делали документальные ролики в больнице. И в связи с этими съемками возникло огромное количество проблем: с чиновниками договориться, найти бесплатные камеры, монтажные и так далее. Я не видела своих детей, не работала, занималась только этим. В общем, сходила с ума. Как-то я пошла смотреть эти никак не получавшиеся ролики. И, глядя на малышей на экране, вдруг поняла, что никуда от этого не денусь. Потому что они прекрасны, это живые дети, а не какое-то абстрактное понятие благотворительности. И все было снято и смонтировано так, что этот конкретный больной ребенок, которого я сто раз уже видела, дал мне, вполне состоявшейся артистке, огромный заряд силы и энергии.

Оказывается, дети тоже многое вам дают?

Ну конечно. В этих малышах такое количество силы, что она автоматически переходит к тебе. Понимаете, есть дети, которые уже как родные… За эти годы было несколько почти обреченных детей, сейчас они вошли в ремиссию и уехали домой — это такое счастье. Большего не надо. Когда не удается поднять ребенка, рушится вселенная, и даже не важно, успела я привязаться к нему или нет. Это ужас, ничего страшнее быть не может. Не только для меня, но и для врачей.

Говорят, врачи как-то привыкают…

К этому невозможно привыкнуть. Я рассказала только о Новичковой, а там множество замечательных врачей. Есть Александр Карачунский, который на мировых симпозиумах выступает с какими-то сумасшедшими открытиями. Или Алексей Масчан — удивительно внимательный врач. И его родной брат Михаил Масчан, который буквально живет в клинике… Поразительно, как он общается с детьми, как он умеет их успокоить или, наоборот, взбодрить. Я просто по-настоящему восхищаюсь его самонещадящей чуткостью к другим. Восхищаюсь и вдохновляюсь. Есть такой замечательный мультипликатор Юрий Норштейн — он для меня квинтэссенция мудрости, благородства и доброты. Если вы видели его мультфильмы, то, наверное, понимаете, о чем я говорю. Так вот, Михаил Масчан — это такой Норштейн, только от медицины.

Дина Корзун

О потребности помогать
Я выросла в коммунальной квартире, где все было общее и все друг другу помогали. С тех пор для меня чужая беда — совсем не чужая, и если я могу что-то сделать, я обязательно включусь. Поэтому, когда мы познакомились с врачами-гематологами, которые спасают детей с лейкемией, и узнали, что главная проблема — нехватка денег, решили попытаться эти деньги найти. Мне казалось, что так, как думаем мы с Чулпан, думают все: если человек в беде— надо помочь. Оказалось— не все. Сначала было неприятно от таких открытий в людях. Но со временем я поняла: не надо никого за руку тащить, все разные, и кто-то для этого просто еще не созрел. Я никого не агитирую: давайте делать добро. Не делайте, если у вас не лежит к этому сердце.А лично я не могу не помогать, потому что в каком-то смысле занимаюсь благотворительностью и для себя тоже.Моя совесть не даст мне покоя, если я что-то могла сделать, а не сделала.

О больных детях
Они борются за жизнь, строят планы на будущее. Маленькие дети знают про гематологию, про свой диагноз, способы лечения. Они рассказывают про эритроциты, лейкоциты, гемоглобин. Понимают, зачем у них берут болезненную пункцию и ставят катетер под ключицу. Эти дети проходят через все виды боли и рано взрослеют. Но даже в больнице они остаются детьми — играют, смеются, поют. Обвешанные капельницами, гоняют на самокатах по коридорам или танцуют. Я никогда не забуду девочку Лизу, которая с температурой, с ознобом вставала, включала музыку и танцевала, пока не кончались силы. И врачи ей аплодировали. Это очень сильные духом дети с огромным желанием жить.

О героях
Врачи-гематологи постоянно живут в режиме борьбы со смертью за жизнь. Они настоящие герои — талантливые и самоотверженные. С моей точки зрения, они гораздо больше заслуживают внимания и уважения общества, чем мы — артистки. Галю Новичкову, которая сподвигла нас на занятие благотворительностью, я считаю в своем роде Жанной д’Арк — она практически с нуля создала центр детской гематологии и отдает спасению детей всю душу и силы, совершая подчас невозможное. Директор фонда Галина Чаликова— еще одна совершенно удивительная женщина. Наших с Чулпан сил едва хватает на детей с лейкемией, а Галя помогает всем, ни одной просьбы не оставляет без внимания. Люди каким-то образом находят ее номер телефона, приезжают в Москву и звонят ей прямо с вокзала: «Нам нужна помощь». И Галя едет, встречается, находит деньги на дорогостоящие операции.
Для меня они обе — пример того, как можно заниматься благотворительностью просто и искренне, без надрыва и позы. Если бы не они, мы бы с Чулпан фонд не потянули.

О победах
Мне кажется, они еще впереди. Лейкемия излечима, но это дорогостоящая терапия. Государство оплачивает 72 тыс. рублей, а реальная стоимость лечения одного ребенка составляет 200—300 тыс. Когда нужна трансплантация костного мозга, сумма увеличивается до двух миллионов. После химиотерапии у ребенка отсутствует иммунитет, и если он подхватит самую незначительную инфекцию, то помочь ему сможет только курс баснословно дорогих препаратов — порядка 60 тыс. долларов на ребенка. А на самом деле нужно построить хотя бы один специализированный центр со стерильными условиями, где детей могли бы лечить быстро и они не лежали бы в больнице годами из-за того, что вновь и вновь заражаются каким-нибудь грибком. К примеру, в Германии больше сорока подобных центров, у нас — ни одного. Президент Путин приезжал в больницу, общался с врачами, видел детей. После того визита был подписан указ о строительстве федерального гематологического центра. И сейчас наша главная цель — построить его. Это и будет нашей победой.

Об открытиях
В первый год мы занимались благотворительностью фанатично, не позволяли себе отдыхать. Я не видела сына и мужа, забросила профессию, была на грани эмоционального и физического истощения. И тогда поняла, что должна научиться говорить «нет» — в первую очередь себе. Чтобы помогать другим, мне нужны силы и здоровье. А больная и истощенная я ничего не смогу. Благотворительная деятельность сделала меня сильнее. Мне не страшно позвонить или прийти с просьбой к кому угодно — я их беспокою не ради себя. Главное, что я поняла, — нет безвыходных ситуаций. Здесь отказали? Пойдем другим путем. Здесь не получилось? Значит, есть вариант еще лучше!

Подари жизнь
517 1585, 961 4991, 585 7492, info@donors.ru. www.podari-zhizn.ru  Ольга Глухова
«София»

Ольга Глухова — президент благотворительного фонда «София», помогающего старикам, живущим в домах престарелых, и детям-сиротам. Три года назад она неожиданно поняла, что хочет заниматься благотворительностью, и вскоре работала в фонде, который сегодня возглавляет. Она привлекла к работе множество добровольцев, а вот деньги, по ее словам, собирать так и не научилась. Впрочем, человеческий потенциал всегда казался ей главным в новой работе: «Люди хотят помогать. У них есть для этого сердце, возможность и энергия».

Ольга, почему вы так резко изменили свою жизнь?

У меня был долгий опыт духовных практик.Я и в Непал ездила с монахами общаться, но выяснилось, что мне это почти ничего не дало. Собирая базу данных для духовно-эзотерического центра, который хотел создать учредитель нашего фонда Руслан Байрамов, я почувствовала, что время медитаций кончилось и мне необходимо делать что-то конкретное. Подошла к Руслану и сказала, что хочу помогать людям, признавшись, что ничего не знаю и не умею.

Довольно радикальный поступок.

Это не все.Когда я пришла в благотворительность, я стала православным человеком. К тому же у меня на руках оказались два старика. Мама стала инвалидом, и тетушка ослабла, мы взяли ее к себе.А 15 мая 2004 года я вошла в дом престарелых.

Каковы были первые впечатления?

Я увидела концентрацию немощи и неприкаянности. Для одиноких стариков это, конечно,выход.Проблема в том, что дети отдают туда родителей.Например, вполне благополучная семья отдала бабушку потому, что они уверены, что не смогут кормить ее четыре раза в день… Волонтеры ведь нужны не только, чтобы ухаживать, иногда важнее просто поддержать и поговорить. На нашем этаже нас ждут и радуются. Теперь нужны люди, чтобы ходить на другие этажи.

Кто приходит помогать?

Самые разные люди: от школьников до пенсионеров.Вот к Галине Ефимовне приходили две сестры,лет по 11—12. Они ей принесли семечко, посадили, и оно проросло — это такое было для нее счастье. Много студентов. Я их предупреждаю, что вначале может быть тяжело,и уговариваю прийти еще. Они приходят,и случается чудо! Все-таки каждая душа — христианка, и когда делаешь добро, на тебя благодать сходит.

Неужели руки ни разу не опускались, ведь умирают старики.

К сожалению… Но в работе такого не было, а в личной жизни случается. Год назад у меня появилась приемная дочь Настя, и вот здесь я столько отчаяния испытала… Девочка сложная, со страшной судьбой. Мне порой кажется, что я с ней не справлюсь, что у нее должна быть другая мама — лучше и умнее. Так совпало, что я родилась в один день с Великой княгиней Елизаветой Федоровной — создательницей Марфо-Мариинской обители. Она была святая, столько всего перенесла и не сломалась. Ее самоотдачу, смирение я и держу за образец в минуты отчаяния. И, конечно, мне бы хотелось оставить после себя что-то значимое. Поэтому главная радость, кроме появления Насти, — это то, что в работе наметились сдвиги.

Меняется ситуация?

Да. О благотворителях стали писать, снимать программы. Недавно показали документальный фильм, среди героев которого была наша подопечная, и после этого ей позвонила внучка. Она стала гордиться бабушкой! Когда мы пришли в дом престарелых, нас приняли, но слегка отчужденно. И как-то мы пожаловались на это православному психологу, он сказал, что через пять лет отношение к нам изменится. Хватило и трех— теперь нам действительно рады.

София
140 0404/0334, 8 916 521 4642.
www.sofiafond.ru Татьяна Тульчинская
«Здесь и сейчас!»

Первый раз в детский дом Татьяна Тульчинская пришла, когда училась в 10 классе. Сегодня она руководит фондом помощи детям-сиротам «Здесь и сейчас!» и считает, что в благотворительности нет места жертвенности.

Вы давно занимаетесь благотворительностью. Как ваши родные, друзья отнеслись к тому, что вы выбрали этот путь?

Мой бывший муж однажды сказал: «Когда я говорю, что моя жена занимается благотворительностью, на меня все смотрят так, как будто я выпендрился не по чину». Я ему очень признательна за то, что он дал мне возможность попробовать реализовать себя в этой сфере, а не искать работу за деньги, хотя тогда мы жили очень небогато. К бизнесу, к любой конкурентной среде я совершенно не приспособлена. Есть люди, которые приходят к благотворительности через личную трагедию, а мне удалось понять себя и найти ту нишу, в которой мне комфортно. Мне повезло. Сегодня и дочка уже участвует в работе нашего фонда. И мужчина, который сейчас рядом со мной, тоже всячески поддерживает. Я бы не хотела называть его имя.Но благодаря ему я последние годы живу в такой большой любви, и именно это чувство вдохновляет меня на то, чтобы делать что-то хорошее.

Ваш фонд помогает детям-сиротам. Сейчас пропагандируется идея, что всех сирот необходимо распределить по патронатным семьям. Что вы об этом думаете?

Существуют две концепции. Первая заключается в том, чтобы устроить всех детей в семьи. Но в нашей стране более четверти миллиона сирот — на всех семей не хватит.Конечно, семья лучше, чем учреждение. Но не всякая семья. Если это кровная семья, где родители-алкоголики, им нет дела до ребенка. Или это патронатная семья, которая живет на селе и взяла ребенка только потому, что за него выплачивают огромное, по их меркам, пособие 7500 рублей при средней сельской зарплате в две тысячи, и ребенка берут по принципу «что, мы ему лишнюю тарелку супа не нальем, что ли». Не факт, что в таких семьях ребенку лучше, чем в хорошем детском доме. Конечно, детские дома как система — это позор нации. Но сторонники второго подхода говорят о том, что надо помогать именно детским домам, потому что они у нас еще долго будут.Есть дети, которых никто и никогда уже не усыновит. Более того, есть дети, которые и не хотят, чтобы их усыновляли, — подростки, которые привыкли к свободе и определенному стилю жизни. Я такие примеры знаю.Одна женщина взяла 14-летнего подростка из нижегородского приюта, а он попросился назад: «Она курить запрещает и в школу ходить заставляет». Поэтому я выступаю за штучную работу. В каждом случае нужно смотреть на конкретного ребенка — где ему будет лучше. Ведь речь о жизни идет человеческой.

Насколько важно заниматься социальной адаптацией детей из детдомов?

Социальной адаптацией необходимо заниматься. У многих детей даже на уровне «пожарить яичницу» возникают проблемы. Есть еще один серьезный момент. Когда я начинала работать в этой сфере, мне казалось, что существует неравенство стартовых возможностей: я могла поступать в МГУ, а ребенок-сирота практически лишен такого шанса. Но потом оказалось, что дело даже не в разнице возможностей, а в отсутствии желания. У детдомовцев практически нет мотивации. Мы как-то проводили анкетирование по профориентации в московском интернате.В ответ на вопрос «Кем ты хочешь быть?» ребенок пишет: «Маляром-штукатуром». Происходит подмена понятия «хочу» на «буду». Потому что ему уже объяснили, что он ни на что особо рассчитывать не может. И это большая беда: у этих детей нет желания к чему-то стремиться, нет критериев социальной успешности. Но в Москве дети хотя бы видят другую жизнь, а в провинции считается, что если денег на бутылку водки хватает, то уже все в порядке.

Что-то с этим можно сделать?

Здесь встает тема личностного общения с детьми. Сторонники безличного подхода говорят, что это делается ради детей: они привязываются к человеку, который пришел пару раз, а потом страдают. Конечно, проблема неоправданных ожиданий существует. Но я считаю, что вся наша помощь никому не сдалась, если убрать личностное общение с детьми. Иначе зачем все это? Свести все к фандрайзингу, вкачивать средства, а они там будут себе нон-стоп штукатурить стены, покупать шкафы и телевизоры? Это не работает. Работает только человеческое. Но, прежде чем везти волонтера в детский дом, я сначала смотрю на него, беседую, потому что есть люди, которых даже близко нельзя подпускать.

И кого же?

В первую очередь людей, которые решают какие-то свои внутренние проблемы. Я, например, в теме помощи очень не люблю жертвенность. Сразу — до свидания. Не надо «жалеть бедных деток» и лить над ними слезы, они совершенно в этом не нуждаются.Любое сочувствие должно быть активным. Мне потому и слово «благотворительность» не нравится, что в нем есть оттенок жертвенности, но синонима я пока придумать не могу. Да, бывают трагические ситуации, но тогда надо просто идти и спасать, а не устраивать драму. Иногда смешные запросы приходят: «А найдите нам тех, кому помощь нужнее всего». Я в таких случаях всегда говорю, что нужнее всего помощь тем, кто к вам ближе всех. Если вы на расстоянии вытянутой руки не видите, то какой смысл в «героических» поездках за 500 км, чтобы отвезти детям лыжные ботинки?

С нецелевой аудиторией понятно. А кто целевая?

Это смешная история. Я недавно поняла, кто моя целевая аудитория. Однажды на почту фонда мне пришло письмо, в котором человек рассказывал, как он со своей собачкой играет в фрисби, какие она фокусы и пируэты выделывает. И предложил ездить по детским домам, выступать с собакой и веселить детей. И в конце было замечание: «Собачка неагрессивная, любит общаться с детьми и не справляет нужду в помещении». И тут я поняла, что вот она — социально позитивная личность. Чтобы быть социально позитивной личностью, достаточно соблюсти три момента: иметь в жизни увлечение, хотеть приносить радость другим и не справлять нужду в помещении. А все остальное получится.

Здесь и сейчас!
8 903 761 3394, 8 916 818 11891, Миллионная, 3/5, м. Преображенская Площадь, Улица Подбельского. www.hereandnow.ru.
e-mail: info@hereandnow.ru
Николай Недзельский
«ИНФО-Плюс»

Проблемой СПИДа Николай Недзельский занимается с начала 90-х годов. Он создал первую в нашей стране группу взаимопомощи для ВИЧ-инфицированных «Позитив», информационный портал www.aids.ru и просветительский центр «ИНФО-Плюс».

Почему вы стали заниматься проблемами ВИЧ и СПИДа?

Истории первых инфицированных ужасали кощунственным отношением общества. От них шарахались, не брали на работу. Многие были вынуждены уезжать из своих городов, если их статус становился известным. Поэтому я пошел волонтером в группу людей, которые начали заниматься профилактикой ВИЧ в нашей стране. На конференции по вопросам СПИДа я познакомился с уникальным человеком Филом Уилсоном. Он был в первой сотне ВИЧ-инфицированных, потерял любимого человека из-за СПИДа. Но Фил не просто научился жить с этой болезнью. Обычный афроамериканец смог изменить отношение к этой болезни в США и стал советником Клинтона по СПИДу. Он говорил, что наступает момент, когда каждый должен решать, кто он. Морковь, когда ее варят, становится мягкой, яйца — крутыми, а кофе остается кофе, но меняет все вокруг. «Я смог, и ты тоже можешь изменить ситуацию», — сказал он мне. С тех пор борьба со СПИДом стала моей профессией.

Какие самые большие сдвиги произошли в этой сфере в нашей стране за последние годы?

Наше государство наконец взяло на себя заботу о ВИЧ-инфицированных. В представлении людей существует цепочка: ВИЧ равно СПИД, СПИД равно смерть. Это неправда. ВИЧ — это вирус, который при эффективном лечении является серьезным хроническим заболеванием. С ним можно жить долгие годы. Государство выделило деньги, чтобы в полном объеме оплачивать всю необходимую терапию, не допускающую снижения иммунного статуса, для всех ВИЧ-положительных россиян.

Прямо не верится! Неужели у нас так все хорошо в этой сфере?

К сожалению, далеко не все. Проблем много. По данным академика Вадима Валентиновича Покровского, треть людей с диагнозом ВИЧ никогда не переступают порог спеццентра, а вторая треть появляется изредка. Поэтому нашими задачами мы по-прежнему считаем создание информационного поля, социальную адаптацию и обмен опытом.Информация нужна не только ВИЧ-положительным, но и здоровым людям. Порталу www.aids.ru в этом году будет десять лет. Это один из первых русскоязычных интернет-ресурсов, посвященных СПИДу. И на протяжении этих десяти лет мы ежедневно сообщаем новости, отвечаем на вопросы, представляем аналитические материалы. Бывает, на нашем форуме спрашивают, какие главные минусы в жизни с ВИЧ.А инфицированные люди отвечают, что в жизни с ВИЧ есть… плюсы!

Какие могут быть плюсы в том, что человек болен ВИЧ?

В умах людей этот диагноз связан со смертью. Поэтому на первый план выходит вопрос ценности и качества жизни. Многие в этот момент совершают поступки, на которые раньше у них не хватало смелости, сил, времени. Один признается в своей сексуальной ориентации. Другой бросает употреблять наркотики. Третья рожает ребенка. Люди прекращают жить по шаблонам и стереотипам. Они учатся разбираться в себе, иначе расставляют приоритеты и делают то, что для них действительно важно.

ИНФО-Плюс
www.aids.ru Дмитрий Арсеньев
«Поезд в будущее»

Дмитрий Арсеньев — генеральный продюсер антинаркотической программы. По России ездят люди, показывающие, что жизнь без наркотиков вполне может быть яркой и интересной. Вместе с психологами, артистами, спортсменами в поезде ездят священнослужители разных конфессий, а любой наркоман, обратившийся в «наркпосты», организуемые в городах, куда прибывает команда, после консультации будет отправлен на бесплатное лечение.Но основное дело Арсеньева— это работа на опережение: он хочет заставить людей отказаться от наркотиков еще до того, как они их попробуют.

Почему профилактика наркомании, а не реабилитация?

Мой опыт, может быть, не самый приятный, подсказывает, что болезнь легче предупредить, чем лечить, и с коммерческой точки зрения это гораздо выгоднее. У кого чего болит, тот о том и говорит. Сегодня на рынок выбрасываются наркотики, которые получаются из самых примитивных, дешевых лекарств — таблеток от головной боли, например. Если на героине люди гнили пять-десять лет, то эти убивают за год-два. А из тюрем сейчас выходят люди, получившие сроки за распространение наркотиков, и скоро может случиться всплеск. Поэтому мы работаем особенно активно.

Вы сказали «у кого чего болит…»

Я в прошлом наркоман с десятилетним стажем и столько же не употребляю наркотики. Оглядываясь назад, я вижу, что очень многие умерли от передозировки, а друзья, не принимавшие наркотики, очень успешны. Мне жаль потерянного тогда времени. Ближе к сорока начинаешь понимать, что в жизни дорого,и этим знанием хочется делиться.

С чего все началось?

С моего излечения. У анонимных наркоманов есть установка: чтобы продвигаться к выздоровлению, надо вернуться назад и помогать кому-то. Но дело не только в этом, я теперь иначе жить просто не могу. Здесь — мой кайф. Помогая кому-то, получаешь сумасшедшую отдачу.Может быть, люди задумаются о том, что хватит разрушать себя, что надо идти путем, заложенным Творцом. Я нашел этот путь в Евангелии.

Не всем удается.

Да, я прошел смертельно опасный путь наркомана и выжил. Я перепробовал разные методы лечения. Приходил к наркологам, они говорили, что вылечить меня невозможно: «Давай мы просто дозу опустим, а ты ее держи». И тогда я задал себе вопросы, кто и как может мне помочь.

И кто?

Когда я уже почти не верил, что выход есть, жизнь открыла мне Библию.До этого я увлекался множеством духовных практик, но все они погружали меня в наркотическую субкультуру. Желание выжить заставило меня буквально вгрызаться в тексты Писания.И тогда, как написано в Евангелии, произошло «рождение свыше». Я не умер, и мне пришлось решать, что делать дальше. И именно память тревожных дней заставила увидеть, что наркотики никуда не ушли. И сейчас молодых покупают еще дешевле, чем когда-то нас.В 80-х мы были «элитной» тусовкой, а сегодня наркотики стали частью развлекухи. Я увидел, что начинается страшнейшая наркоэкспансия. И в конце 90-х — начале 2000-х в моей жизни появилось словосочетание «профилактика наркомании». Вокруг царил разгул, героин таджикский пошел рекою… Я познакомился с создателями реабилитационных центров для наркозависимых «Новая жизнь», мы вместе проанализировали ситуацию и поняли, что профилактики у нас нет. Все акции сводились к лозунгу «Скажи наркотикам нет!» Молодежь тошнило от этой профанации.

А что еще говорить?

Мы решили, что в основе «Поезда в будущее» будут лежать не запреты, а свобода выбора. Мы говорим, что есть два пути: жизни и смерти. Часть мероприятий носит альтернативный характер: брейк-данс, граффити, экстрим. Часть — устрашающий: рассказы о том, к чему приводят наркотики. Мы предлагаем выбрать жизнь! В общем, мы все придумали и пошли по миру с шапкой. Шапка долго не наполнялась. И когда я был готов отказаться, двери открылись.

Кто же вам помог?

Пройдя долгий путь, пакет документов «Поезда в будущее» оказался у митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла. Он порекомендовал нас Георгию Полтавченко, полпреду президента в Центральном федеральном округе, который дал «Поезду» зеленый свет. Было это в 2002 году.

И с тех пор все шло гладко?

Не совсем. Нас часто хотят направить в русло борьбы с наркобизнесом, а я считаю, что этим должны заниматься правоохранительные органы. Наша задача работать со спросом, убеждать молодежь, что наркотики — это немодно. Недавно, после турнира, проведенного с Федерацией по компьютерному спорту, психологи обвинили нас в том, что мы занимаемся заместительной терапией — подсаживаем ребят на компьютер.

Но это несравнимые зависимости!

Да, но на фоне этого замечания у нас родился уникальнейший проект «Большой Бой». Первый день был посвящен компьютерам — контрстрайку и автосимуляторам, а во второй финалисты отправляются на пейнтбол и картинг — соревноваться в реальном пространстве. Кроме турнира мы придумали банданы и футболки с разнообразными слоганами, типа «Все люди заканчивают принимать наркотики, но некоторые успевают сделать это при жизни».

Вы успели, десять лет жизни без наркотиков — это срок.

Теперь я знаю, что человеческим возможностям нет предела. Я был очень нехорошим человеком, и тем не менее новые ценности смогли во мне прижиться. Люди меняют взгляды, в этом — надежда. Если Бог спас меня, есть шансы и у остальных.

Поезд в будущее
508 2622, 960 9260.
www.p2b.ru Светлана Бодунова
Благотворительная картотека потерянных и найденных собак и кошек

Пятнадцать лет назад в подъезде дома на проспекте Мира, где жила Светлана Бодунова, поселилась собака. Света ее кормила, но взять к себе в коммуналку не могла. Однажды Альма пропала. А тогда пойманных бездомных животных свозили в приемники-распределители, где держали десять дней, а потом убивали.И Светлана бросилась ее искать: объездила все приюты, живодерни, ходила по городу и срывала объявления о найденных собаках, вешала свои, искала в газетах. Читая очередное сообщение о находке, она вспомнила, что уже натыкалась на такой список примет. Порылась в сумке и нашла сорванное со столба объявление о пропавшем псе. Она позвонила по обоим телефонам: ее догадка оказалась верной. Эта история положила начало картотеке пропавших и найденных собак и кошек.

Два телефона в просторной квартире в Митине звонят не переставая. Потерялась кошка, на улице машина сбила бездомную собаку — люди каким-то образом узнают о Светлане и обращаются к ней как к службе спасения. Она ведет картотеку пропавших и найденных животных, пристраивает бездомных собак и кошек, собирает деньги на их лечение.

У нее есть сеть «опекунов» — пенсионеров, которые подкармливают животных в разных районах Москвы. Светлана сообщает им приметы пропавших собак и кошек, и часто именно благодаря им звери возвращаются домой. Бездомные животные дожидаются устройства к новым хозяевам во временных «передержках» — у людей, которые готовы помогать, но не могут позволить себе завести постоянное животное. Среди них тоже немало пенсионеров— для них это неплохой приработок: за содержание животных они получают 200—250 рублей в день. А есть еще кураторы, волонтеры и просто неравнодушные люди, помогающие деньгами…

С трудом верится, что всю эту махину запустила одна женщина. Но ей не кажется, что она сделала что-то особенное: «Вот Дарья Тараскина — действительно потрясающий человек. Она организовала четыре приюта для бездомных животных и содержит их на свои деньги — там все по высшему разряду: чистота, персонал, уход. Она отдает этому всю свою душу, всю жизнь этому посвятила».

Три года назад Света создала сайт www.claws.ru— теперь на его форумах десятки людей спасают бездомных животных, но звонков Светлане меньше не становится. «Я много раз пыталась все это бросить — кончались силы, — признается Светлана. — Но потом позвонит человек, поблагодарит — кошка нашлась. Или вдруг бездомная собачка обретет новых хозяев — и я снова возвращаюсь к своемуделу. Наверное, я для этого рождена. Это же хорошо, когда человек находит свое призвание?»

Кстати, Альма тогда, пятнадцать лет назад, тоже нашлась и до сих пор живет у Светланы.

Благотворительная картотека потерянных и найденных собак и кошек, помощь бездомным животным
759 7360, 724 6642.
www.claws.ru  Вера Миллионщикова
Первый московский хоспис

Вера Васильевна Миллионщикова, врач-акушер по первой специальности, 15 лет назад возглавила Первый московский хоспис для безнадежных онкологических больных. Она говорит, что хоспис — это не дом смерти, а достойная жизнь до конца. И убеждена, что за смерть, как и за рождение, нельзя брать деньги.

Почему вы открыли хоспис?

Все получилось случайно. Я хотела выйти на пенсию одновременно с мужем, перешла на вредную работу, радиологом, чтобы в 49 лет уйти на заслуженный отдых. Но не получилось. Радиология — это онкология. И когда медицина бессильна, пациентов выписывают домой. Я не могла с этим смириться и стала в свободное время ходить к этим больным. А потом познакомилась с Виктором Зорзой, известным британским журналистом, специалистом по Советскому Союзу. Его дочь в 25 лет умерла от рака. Первый советский хоспис он открыл на окраине Ленинграда. НаМоскву ушло гораздо больше времени. Виктор привез письмо от Маргарет Тэтчер Лужкову с просьбой оказать содействие. Он долго уговаривал меня стать главным врачом, а потом мы несколько лет продирались через бюрократические барьеры.

Вместо того, чтобы выйти на пенсию, вы взвалили на себя тяжелый груз. Как ваша семья отнеслась к этому?

Я всегда считала, что у меня было только одно достоинство — я была хорошей женой. Была — до того, как стала заниматься хосписом. И тогда нашей семье пришлось сложно — мы оказались на грани развода. Дома меня ждали дети и муж, а я несла туда проблемы. Сегодня я учу своих подчиненных оставлять работу здесь. Чтобы снять стресс, у нас есть сауна, фитнес-зал, небольшой бассейн.

При хосписе действует благотворительный фонд. Тоже ваше детище?

У него трагикомичная история появления. Два года назад врачи приговорили меня к смерти. На семейном совете мы решали, что сделать, чтобы дело не пропало. Так появился фонд «Вера», который мы организовали для сбора средств для хосписа. Его возглавила моя дочь Нюта. А потом выяснилось, что с диагнозом врачи ошиблись.

Вы каждый день сталкиваетесь со смертью.

Умирание делает человека свободным. Наблюдая за этим, ты понимаешь, как важно жить сегодняшним днем и быть честным.

Наверное, не каждый человек может работать в хосписе?

Я считаю, что работать в хосписе должен человек с сердцем, которое не помещается в груди. Он должен уметь любить и слушать — больше ничего, остальному мы научим.Кстати, за 15 лет у нас было 13 свадеб среди сотрудников — значит, они находили здесь близких по духу людей.

В волонтеры вы тоже не всех берете?

Мы должны знать мотивы, по которым человек приходит. Для этого проводим тесты, беседуем. Ну и у меня глаз уже наметан. Часто приходят сектанты, проповедники. Таких людей мы просим забыть сюда дорогу, потому что хоспис — светское учреждение. Религия — это тоже оковы. Человек в рясе может привести неверующих в смятение. Захочет человек, мы приведем ему служителя любой конфессии. А если он атеист, это заслуживает такого же уважения.

Что конкретно делают добровольцы?

Занимаются уборкой, работают на кухне, в саду. Одна женщина на своей машине развозит обеды больным, которые находятся под наблюдением выездной бригады. Те, кто хочет работать с пациентами, помогают их кормить, читают им, сидят рядом, когда они уходят. Есть у нас доброволец Дима. Похоже, бизнесмен. Уже больше года три раза в неделю с шести утра до трех дня он выполняет самую физически тяжелую работу — помыть больных, поднять, переложить.

Благотворительные пожертвования от всех берете?

Есть одно условие. Мы не принимаем материальную помощь от людей, находящихся под нашей опекой. Родственникам разрешаем жертвовать по прошествии 40 дней. Да, так мы получаем меньше денег, но они осознанные.

Ваша принципиальность вызывает уважение и восхищение. А есть люди, которыми восхищаетесь вы?

Идеалом для меня всегда был мой муж — человек мудрейший, принципиальный, безумно честный. С Костей мы знакомы уже 40 лет, я много на него сердилась, но никогда в нем не разочаровывалась. Для меня он всегда был и остается эталоном — мой Константин Матвеевич Федермессер.

Первый московский хоспис
245 5969/4322/0003, Доватора, 10, м. Спортивная.
info@hospice.ru,www.hospice.ru

Благотворительный фонд помощи хосписам «Вера»
321 7685, Пролетарский пр-т, 39, кв. 27, м. Кантемировская.
fund@hospicefund.ru, federmesser@hospicefund. Ru, www.hospicefund.ru Игорь Честин
WWF

Как вы стали защитником природы?

Судьба у меня, в общем, простая — не считая студенческих приработков, это всего второе мое место работы. Сначала я работал на биофаке МГУ, а в 1996 году пришел в WWF. Биологом я хотел стать еще в дошкольном возрасте, и, пока все играли в казаков-разбойников, я играл в экспедиции. В школе ходил в кружок юных биологов, а потом поступил на биофак, написал диссертацию по бурым медведям. С самого начала биологическая исследовательская деятельность имела для меня сильный природоохранный аспект. Это всегда было моей добровольной общественной нагрузкой, своего рода хобби. Поэтому, когда появилась вакансия на должность директора WWF, я, хорошенько подумав, решил сменить научную работу на практическую.

Какими программами и проектами вы особенно гордитесь?

Сохранение амурского тигра — пример реального природоохранного успеха в мировом масштабе. А на Алтае, в Туве, мы придумали и реализовали очень необычную программу по спасению снежного барса в партнерстве с крупной страховой компанией. Нам пришла в голову мысль, что если скот застраховать от нападения барса, а владельцы или пастухи будут получать компенсации, то они перестанут его убивать. Проект действующий.Было бы здорово, если бы эту схему, нами разработанную, государство решило бы распространить на другие редкие виды животных, которые наносят ущерб человеку. На того же амурского тигра — каждый год фиксируются случаи нападения тигров не только на скот, но и на людей. Сейчас уже, слава богу, никто не собирается тигров на этом основании уничтожать. Но систему компенсаций ввести было бы правильно. А буквально только что на Кавказе мы запустили проект по восстановлению леопарда, который практически полностью финансируется только российскими компаниями.

Что в процессе работы в фонде стало для вас самым большим открытием?

Я пришел к пониманию того, что подавляющим большинством людей движет позитивная мотивация. Они утром просыпаются с мыслью сделать что-нибудь хорошее: построить нужный для страны трубопровод, собрать воедино рассыпающееся государство, заработать денег, в конце концов. Людей, которые просыпаются с негативной мотивацией — как бы кому-то навредить, что-то разрушить, кого-то унизить,— практически нет. Вот строит, к примеру, человек трубопровод — рабочие места создает. А я прихожу к нему и говорю, что его труба загадит речку. Кого он во мне видит? Врага, который хочет разрушить его мечту. Поэтому если тебе нужно с человеком договориться, то необходимо не столько объяснять, какая тобой движет прекрасная идея, сколько понять его мотив.

Почему вам не все равно? Почему вы все-таки этим занимаетесь?

Потому что у меня три дочки. Потому что я люблю свою работу. Когда-то давным-давно, на Кавказе, лежа под звездным небом, я для себя сформулировал, что такое счастье. Это внутреннее ощущение, что ты живешь правильно.

Всемирный фонд дикой природы (WWF)
727 0939/0938, Николоямская, 19, стр. 3, м. Таганская.
www.wwf.ru Мария Елисеева
«Дети Марии»

Когда в 1993 году Мария Елисеева с подругой-итальянкой впервые пришла в интернат угощать детей конфетами, она и не подозревала, как изменит ее жизнь тот визит.

Эта хрупкая блондинка, мама четырех родных дочек и еще некоторого количества приемных детей, похожа на фею. Она и есть фея, только очень сильная— настолько, что можно подзаряжаться, просто сидя рядом.

Мария пришла в тот интернат еще раз со своим другом — американским клоуном Пэтчем Адамсом, который ездит по детским больницам всего мира и лечит малышей смехом, шутками и просто любовью. А дальше бросить этих детей было невозможно. И тогда Мария, руководившая в Балашихе детской художественной студией, взяла краски и отправилась в интернат — рисовать. Это был первый шаг к созданию реабилитационно-художественного центра для детей-сирот «Дети Марии».

Мария говорит,что жизнь плавно подводила ее к чему-то подобному: «Лет в 11 в больнице я познакомилась с маленькой девочкой, она была из детдома. Я ей как-то помогла, и мы подружились. Через месяц меня выписали, а ее там так и оставили. Потом я принесла ей игрушку, но меня никто, естественно, не пустил». Когда Маше было лет 14, она надела джинсовый плащик, каких в Москве ни у кого еще не было, и поехала в гости к подруге. На автобусной остановке рядом с ней сидела компания очень плохо одетых подростков. Смотрели они на красивую Машу с большой неприязнью, потом стали говорить гадости, а в результате побили — не то чтобы сильно, зато очень обидно. «Я тогда не понимала, что им было невыносимо на меня такую принцессу смотреть. Потом догадалась, что это были дети из интерната, который был неподалеку. Когда я с бабушкой ходила в кино, мы видели там группы детей в одинаковых ужасных шубках из искусственного меха.Они ждали фильм и смотрели, как я ем пирожок, купленный в буфете. Бабушка (она, кстати, тоже Мария), которая меня растила фактически, ничего не объясняла сама, но и спрашивать не мешала, и я постепенно поняла, что есть дети, которые живут без родителей».

Теперь у нее множество подопечных и куча друзей по всему миру. Дети в ее студии не только рисуют — они учатся общаться, готовить еду и помогать другим. «Мы устраиваем аукционы наших работ, и все, что мы на них зарабатываем, идет бесланским детям или малышам, которым не хватает на операции и лекарства. Мы расписываем стены в больницах, ездим в детский хоспис — представляете, как они гордятся тем, что помогают!» Конечно, сюрпризы ее подопечные преподносили не только приятные. «Бывало, обворовывали, — признается она, — но говорить об этом не хочется. Зачем?»

Муж Марии, гениальный программист, технический директор «Яндекса» Илья Сегалович, тоже стоял у истоков центра, и вместе эти двое создали вокруг себя удивительное пространство — помогать другим здесь так же естественно, как дышать.

Надю они удочерять не собирались — она просто ходила в студию. Но случилось несчастье — Надя потеряла ногу, и дорога у нее была одна — во взрослый инвалидный интернат. В итоге летом Мария оформила документы на Надю и теперь в буквальном смысле ставит ее на ноги. Мария возила ее в Крым к дельфинам, научила кататься на лошадях, нашла спонсоров и отправилась с девочкой в Америку — делать третий протез, предыдущие оказались неудачными.

Мы разговариваем в кафе фитнес-клуба, и за время нашей беседы Мария успевает пообщаться с двумя дочками: одна идет на тренировку, вторая как раз закончила. «Я стараюсь держать их в поле зрения. Мы с ними можем здесь пообедать и поговорить, дома на это не всегда хватает времени».

«Вообще,— говорит Мария, — вы должны прийти к нам в студию — это очень интересно. Мне жаль, что там постоянно не сидит человек с камерой и не снимает происходящее. Это же удивительная жизнь».

Дети Марии
692 4870, Дмитровский пер., 2/10, м. Театральная
mariachildren@yandex.ru, mariachildren.org Фаина Захарова
«Линия жизни»

Фандрайзер — довольно новая и пока редкая для нашей страны профессия. Он не ухаживает за тяжелобольными и не развозит одежду и игрушки по детским домам. Его каждодневный труд — собирать деньги. Фаина Захарова, президент фонда «Линия жизни», — один из ведущих специалистов в этой области. Географ по образованию, она много лет работала в заповедниках, затем — в российских представительствах Всемирного союза охраны природы (IUCN The World Conseravation Union) и Всемирного фонда дикой природы (WWF). Сегодня она спасает детей с врожденным пороком сердца: «Мысль о том, что обреченного ребенка от полноценной жизни отделяют 5000 долларов, сводит меня с ума. И я делаю все, чтобы изменить эту ситуацию». С июня 2004 года по ноябрь 2007-го фонд «Линия жизни» собрал более 9,5 млн долл. на операции для 1669 детей по всей стране.

Что такое благотворительность как профессия?

Благотворительность называют третьим сектором экономики. Уникальность этого вида деятельности заключается в том, что здесь нет никаких формальных границ: ни вертикальных, ни горизонтальных. Тема благотворительности позволяет выходить на любой уровень и общаться с людьми из самых разных сфер: из бизнеса, политики, культуры. Вряд ли простой человек может встретиться с президентом, олигархом или звездой мировой величины в другой ситуации, а в этом контексте все возможно. Перед тобой открыты все двери, хотя ты и находишься в состоянии прошения.

Быть просителем психологически нелегко?

Поначалу это действительно проблема. Не зря ведь в качестве наказания даже накладывают епитимью прошения — это преодоление собственной гордыни.

Тот факт, что просишь не для себя, помогает абстрагироваться?

На определенном этапе появляются профессиональные навыки, как и в любом деле. Умение абстрагироваться и относиться к прошению денег как к бизнес-переговорам — некоторые из них. В сфере корпоративной филантропии работать стало проще: у компаний есть благотворительные стратегии и бюджеты, и, если твой проект в их стратегию вписывается, тебе остается доказать, что он — лучший в данной области. И тут все зависит только от твоих коммуникационных и пиар-способностей — смог ты найти общий язык с потенциальным партнером, достучался ли до него.

Получается, фандрайзерам приходится конкурировать между собой за благотворительные бюджеты бизнеса и доказывать, что, к примеру, «мои» больные дети важнее, чем «его».

Появление конкуренции в этой сфере стало для меня настоящим шоком! Казалось бы, занятие благотворительностью должно объединять людей, но порой разъединяет их. Эту ситуацию можно и нужно преодолеть. Корпоративная филантропия — это, конечно, очень хорошо, но нельзя полагаться только на нее. Свою сверхзадачу мы видим в развитии массовой благотворительности.К примеру, доля корпоративных пожертвований в WWF в мире в среднем не превышает 8 процентов, а большую часть составляют частные взносы. Мы хотим показать, что помогать может каждый, что это не страшно и не больно. Поэтому-то и придумываем столько проектов и кампаний, ориентированных на самых разных людей. Это непростое направление, но, на мой взгляд, очень перспективное. Несмотря на отдельные разочарования, у меня сформировалась несокрушимая вера в людей.

Вы производите впечатление человека, которому не знакомы отчаяние, бессилие…

Моменты, конечно, разные бывают, но у каждого есть свой источник силы. Для меня это в первую очередь горы. Большую часть своей жизни я занималась природоохранной деятельностью, работала в заповедниках и национальных парках на Кавказе, Тянь-Шане, Памире, Урале — во многих местах. Поэтому природа и горы для меня — живые объекты, одушевленные. Сейчас раз в год я обязательно езжу в горы. А в сложной ситуации мне достаточно просто закрыть глаза, увидеть их — и появляются силы. А во-вторых, я точно знаю, что на самом деле нет никаких преград, кроме тех, которые мы сами себе создаем. Я веду креативный класс «Творчество как основа всего». Одна из важных его тем — слова-блоки, которые категорически нельзя произносить в жизни: например, «это интересный проект, но у нас слишком маленький бюджет» или «мы не можем этого сделать, потому что у нас недостаточно людей». Помню, в юности меня потрясла история французской актрисы Александры Дэвид-Нил, одной из первых феминисток. В начале прошлого века в возрасте сорока с лишним лет она уехала в Тибет, путешествовала по нему 12 лет, составила первый французско-тибетский словарь, написала много книг о Тибете и стала первой женщиной, которую официально принял далай-лама. Она собственным примером доказала, что не существует слов «нельзя» и «невозможно» — все пути открыты.

Линия жизни
8 (499) 766 0435/45, Ленивка, ¼5, стр. 3, м. Кропоткинская.
www.life-line.ru