Цепная реакция
Александр Гезалов
Я вырос без родителей и всю жизнь скитался по детдомам.Однажды залез в кабинет директора, выкрал информацию о своих родителях и сбежал к ним в другой город— как выяснилось, чтобы навсегда понять, что мы совершенно чужие люди. Единственным местом, где я находил уют,была квартира одной воспитательницы, которая иногда брала меня к себе домой.От нее я узнал о «Маленьком принце», «Планете людей» и других книгах. Она стала мне тогда временной мамой, не дала озлобиться и пойти воровским путем, как мой брат, отсидевший уже десять лет.
Сейчас я живу в офисе два на два метра и возглавляю благотворительную организацию «Равновесие», которая уже восемь лет помогает сиротам, отказникам, осужденным, пожилым, бездомным, онкобольным детям. Вот два «КамАЗа» подгузников для детдома и дома престарелых пригнал, часовню при СИЗО достроил. Хожу по кабинетам и прошу то в техникум кого пристроить, то на работу хоть грузчиком, а то начнут воровать — и все, по наклонной. Недавно с беспризорниками на Курском вокзале в футбол играл, потом нашел спонсоров и организовал горячие обеды для таких же «уличных».
Я иногда кормлю бродячую собаку, а люди мимо проходят. Выпускники детдомов — как эта собака, никому не нужны. И я, как моя воспитательница, пытаюсь хоть что-то дать таким же, как я.
Анна Пестун
С 12 лет я зарабатывала деньги в барах, общалась с компанией наркоманов и пивных алкоголиков. В школе меня определили в группу риска и спецкласс под буквой «Г». В какой-то момент я поняла, что так продолжаться больше не может, и пошла к Ларисе Александровне Лобановой— она у нас в Строгине пять лет назад начала создавать что-то вроде кружка для трудных детей, в котором каждый мог почувствовать себя нужным. Эта женщина стала для меня второй мамой, заставила поверить в себя. Я приходила к ней после школы, делала уроки, вместе с Ларисой Александровной мы организовывали для ребят из школ района литературные чтения, экологические экспедиции. С четырех дня и до вечера я была у нее, только бы не идти в прежнюю компанию. Спустя год я привела к Ларисе Александровне Андрюшку.У него была ситуация страшнее моей: он жил с матерью-пьяницей, из-за побоев ночевал то у бабушки, то непонятно где пропадал.Мать его потом лишили родительских прав, а его отдали в интернат. Я увидела его на улице и спросила: «Куда идешь?», он сказал: «С крыши кидаться». Я привела его к Ларисе Александровне, подарила ручки, карандаши, тетрадки. Ему даже в школу не с чем и не в чем было ходить. Мы с Ларисой Александровной уговорили его мать одуматься и забрать сына из детдома. Сейчас Андрей приходит к нам в клуб, чувствует, что им интересуются. А я хожу на вокзалы, в злачные места и вытаскиваю оттуда подростков, которым еще можно помочь, отвлечь от наркотиков и воровства. Когда-то помогли мне, и теперь я помогаю ребятам, оказавшимся в сложных ситуациях.
Алексей Налогин
В 1990-м заболела спина.Врачи не могли понять причину. Назначались процедуры. Две недели в реанимации, обезболивающие, и наконец диагноз: саркома позвоночника. Опухоль удалили, позвонки зафиксировали. Но через год стала меняться походка, я начал спотыкаться на ровном месте. Диагноз «рецидив опухоли» поставили без биопсии. Ее сделали во время второй операции и выяснили, что рецидива нет— поврежден трансплантат. За год я подрос, и позвоночник и сдерживающие его фиксаторы лопнули. Мне заменили старый трансплантат. Но операция прошла неудачно: видимо, сдавили спинной мозг. «Под нож» шел своими ногами, а потом пролежал восемь с половиной лет, пока не появилась идея «Доспехов».
Лежа в постели, я рисовал, как должно выглядеть мое тело при ходьбе и сидении. Что ему необходимо, чтобы двигаться самому. Получилось: нужны пластиковый корсет, потому что мягкий не подходил из-за сильной деформации позвоночника, и фиксаторы суставов ног. На бумаге появились первые очертания системы. Я тогда большую часть времени проводил в интернете и нашел западную фирму, делающую комплектующие для протезов.
Вообще я очень благодарен другу Коле Гиряеву и его брату Максиму за то, что они подарили мне компьютер в 1996 году. А еще приятелю Леониду— он как-то убедил руководство компьютерной компании «Демос» предоставить мне доступ в интернет бесплатно. В Сети я увидел сообщение о том, что в РДКБ (Российская детская клиническая больница.— Прим. Time Out) есть дети, которым нужны дорогостоящие лекарства. Там был номер телефона. Я позвонил, мне ответила Галина Чаликова. Я сказал, что увидел сообщение в рассылке, рассказал, что занимаюсь рекламой в интернете, и если она не будет против, то мог бы помочь с распространением информации о детях. Галина согласилась, прислала мне информацию о конкретных детях, я сделал первую страничку о них по адресу www.chat.ru~detihelp и стал эту страничку рекламировать. В течение двух недель необходимые деньги были найдены. В январе 1999 года был зарегистрирован домен www.deti.msk.ru, куда и переехали странички о детях. На первой странице мы стали публиковать информацию о детях, которым нужна помощь, а те, кому уже помогли, попадали в рубрику «Деньги на лечение собраны».
В 2000 году я первый раз смог встать на ноги спустя восемь с половиной лет. Внутренние органы отвыкли от вертикального положения. Начали болеть почки. Заставлял себя садиться — на 5 минут в день, на 10, на 15… Сейчас иногда провожу в «Доспехах» по 4—6 часов в день. Вожу машину, путешествую. В настоящее время «Доспехи» производят на базе Института протезирования, для каждого индивидуально. За прошлый год удалось сделать 57 систем. Знаете, у меня есть мечта — организовать процесс изготовления «Доспехов» по всей стране, чтобы врачам и мастерам не приходилось ездить от Москвы до окраин. Я знаю — мечтам свойственно сбываться.
Виталий Колмаков
Все началось в 17 лет с анаши, потом пошли тяжелые наркотики. Я жил в Кемерове, работал охранником на угольном разрезе. Работа меня не «вставляла», а друзья почти все что-то употребляли. Была какая-то пустота у меня внутри, и доза служила чем-то вроде розовых очков — типа все хорошо. А чтобы достать дозу, надо было искать денег. Все было: и бандитские разборки, и стрельба. Я пять раз пытался завязать. Думал, поеду контрактником в Чечню — завяжу. Служил сапером, потом замкомандира взвода, пробыл там полгода, вернулся в Кемерово, пять месяцев ничего не употреблял, ходил в спортзал. И все-таки сорвался. Из-за наркотиков потерял машину и продал квартиру. Два года назад мне позвонил друг, сам бывший наркоман, и спросил: «Колешься?» И предложил приехать вМоскву.Терять мне было нечего, и я поехал с двумя тысячами рублей в кармане. Знаете, тогда в поезде я думал только об одном — о том, как сильно я хочу жить. Друг уговорил меня лечь в Христианский реабилитационный центр, в котором сам работал. Я прошел четырехмесячный курс, был под присмотром, меня никуда одного не отпускали, ни пить, ни курить не разрешалось. Потом мне стали доверять, и я пытался что-то сделать полезное для центра, выполнял поручения. Вскоре мне предложили принять участие в благотворительном движении «Поезд в будущее». С антинаркотическими акциями мы проехали десятки городов, а после меня пригласили работать в этой организации постоянно. Я наконец нашел альтернативу наркотикам — вытаскивать из этой ямы людей. Сегодня даже второклашки знают, что такое героин, — это большая проблема. И я намерен с ней бороться.