«Худые мне тоже нравятся»
Эта выставка собрана из различных серий, которые вы снимали раньше. Хотелось сделать автобиографическую историю?
В какой-то мере, не с документальной точностью, конечно. Такой набросок жизни. Это началось, когда мне предложили публиковать фотографию и историю про нее в еженедельном приложении к журналу Zeit. И это так понравилось моей галеристке из Вены Кристине Кениг, что она предложила сделать выставку — так неожиданно, трогательно. И мы сделали эту выставку в декабре.
Вы любите рассказывать истории, а мир моды все-таки не самое удобное место для человека с такими наклонностями. Как вы туда попали?
Я начал заниматься фотографией в Мюнхене, потом в 1986-м, когда переехал в Лондон, слушал много музыки. И однажды решил, что есть честный способ зарабатывать деньги — фотографировать музыкантов. Тем более что я сам часто покупал пластинки только потому, что мне нравилось, как выглядят их обложки. И действительно, довольно часто под хорошей обложкой оказывалась хорошая музыка. Музыкальные направления определяют стиль жизни — гранж, панк… Когда меня попросили фотографировать для журнала, я вскоре обнаружил в нем страницы моды, и мне понравилась эта театральная выразительность.
Мир моды помешан на молодых и тонких, а вы сделали портрет Шарлотты Рэмплинг, снимаете обнаженную Хелен Миррен.
Они мне нравятся. Шарлотту я встретил почти 15 лет назад, мы близко сошлись, стали друзьями, часто видимся в Лондоне, Париже — мне интересны немолодые женщины, не только женщины — и мужчины тоже. Дэвид Хокни, например. Я могу учиться у них, общаться — это сильные люди, интересные, и я им нравлюсь. Мы подходим друг другу. Но вообще-то мне разные женщины нравятся — не только блондинки, или русские, или 15-летние — всякие. Я очень стараюсь демократизировать моду, где действительно слишком много тоненьких женщин… Впрочем, худые мне тоже нравятся…
Вы ведь делаете только постановочные снимки, а жизнь снимать не интереснее?
Запоминаю интересные ситуации, мизансцены и потом выстраиваю их заново.
Вы и сами любите оказаться в кадре.
Даже если я физически там не присутствую — это мои истории, я в них участвую всегда. Часто — обнаженным. Хочется понять, что это значит — быть сфотографированным мной, как я выгляжу на собственных работах. Случайные — сегодня одни, завтра другие — одежды только мешают, важно быть самим собой. И потом мне нравятся мускулы, кожа…
А бывает непросто обнажаться?
Когда снимал автопортрет — обнаженным с сигаретой на могиле отца, пришлось очень многое в себе преодолеть. Это была очень эмоционально сложная фотография… И для меня, и для мамы — кажется, она меня до конца не простила.
Зачем так мучиться?
Жизнь вообще тяжела. Я пытался почувствовать себя ближе к отцу, который покончил с собой, когда мне было 24 года. Чувствовал, что это необходимо, — трудно объяснить, но для меня это было важно.
Что вы ждете от модных съемок?
Денег… Приключений… Мне предоставляют множество возможностей — можно ехать на пляж в Гонолулу, в Киев, сотрудничать с Синди Шерман. О, это было замечательно!
Мультимедиа Арт Музей, до 9 апреля