В театре, в отличие от кино, есть эффект сиюминутности: только здесь и сейчас
Из чего возник полуоперный спектакль?
Идея принадлежит австрийскому оперному режиссеру Михаэлю Штурмингеру. Он сам написал инсценировку, в которой привел к общему знаменателю личность моцартовского Дона Джованни и Джакомо Казанову, который был на премьере «Дон Жуана», и есть основания думать, что он послужил прототипом главного героя. Чередуя драматические и оперные сцены, мы пытаемся рассказать историю философа, авантюриста, писателя, игрока, вхожего в самые высшие сферы, вплоть до королевских дворов, — широко известного, к сожалению, только благодаря репутации донжуана.
Но ваше участие в спектакле раскрывает как раз донжуанскую ипостась Казановы…
Не только! Моя «сквозная» героиня — ее зовут Элиза Ван Дер Реке — имеет реального прототипа. Она, кстати, прославилась тем, что разоблачила графа Калиостро и написала о нем. Элиза приезжает к семидесятилетнему Казанове, чтобы издать его мемуары. Казанова рассказывает ей о своей жизни и о своих женщинах, некоторых играю тоже я. У меня в этом спектакле несколько героинь!
С Джоном Малковичем двадцать лет назад вы дебютировали на европейской сцене. Играть со звездой такого уровня было потрясением для начинающей актрисы?
Когда мне предложили попробоваться в «Ошибке речи», я не знала, кто такой Малкович. И не думала о нем, если честно. Думала, как сыграть свою роль. У съемочной площадки и у сцены есть такое свойство: они делают людей равными. А с Джоном работать мне очень нравится. В театре, в отличие от кино, есть этот эффект сиюминутности переживаемого: только здесь и сейчас.
Правда ли, что за долгое время сотрудничества вы научили друг друга ругаться матом на своих языках?
Матом мы, конечно, научили друг друга ругаться для дела. Я его учила русскому мату для съемок в фильме «Rounders» («Тедди-КГБ»), где Джон играл русского мафиози.
После «Ошибки речи» вы остались в Англии на пятнадцать лет. Легко адаптировались?
Что такое адаптация? Вот как я, например, начала жить в Москве? У меня появилась одна подруга, другая — круг друзей, знакомых. Даже не круг, а круги. А если вы один, никого не знаете, то вы — турист. Адаптация — ваши отношения с людьми. Мне было в Англии легко, потому что я попала туда в работу. Меня всегда куда-то звали… Точно так же в Чикаго, где я позже играла в постановке Малковича «Либра», — была куча знакомых, не было скучно.
Как долго вы рассчитываете продержаться в образе возлюбленных Казановы?
Мировое турне спектакля началось совсем недавно. Мы показали его в Австрии, Австралии, Германии и Люксембурге. В июле «Вариации» увидят в Петербурге и Версале. Так что пока катаемся!