Воробей и Кучера нашли своего режиссера | Театр | Time Out

Воробей и Кучера нашли своего режиссера

Наталья Мартюшева   1 июня 2011
11 мин
Московский «Мюзик-холл» открыл гастроль в нашем городе

«С любовью не шутят» — именно эту пьесу Педро Кальдерона увидел омский зритель в исполнении москвичей. Почти тонна декораций и четыре десятка красочных сценических костюмов, действительно, шутка ли? Над созданием премьерного спектакля трудились такие известные мастера мюзикла, как композитор Максим Дунаевский, поэт Юрий Ряшенцев и режиссер Владимир Щеблыкин.

С режиссером постановки и исполнителями главных ролей Еленой Воробей, Оскаром Кучерой и Анной Невской на днях прошла пресс-конференция в Омской драме. Артисты опоздали почти на полтора часа – из-за ночного перелета сильно сбился график. Но за небольшое время успели поведать и про детство, и про работу, и про отпуск, а напоследок и пару шуток рассказать.

Владимир, как вы создавали спектакль? Как удалось собрать артистов, которые очень заняты, которых сложно выцепить из их основного производства?

Владимир Щеблыкин: Это дело, конечно, непростое, но здесь, наверное, помог сам Кальдерон, помог Дунаевский, который писал музыку к этому спектаклю, и актеры заразились материалом, им это было интересно. Конечно, были сложности со временем, потому что звезды у нас занятые. Сначала это складывалось достаточно трудно, а потом как-то все нормализовалось, покатилось. Сейчас тяжелое время, и непонятно многое. Мы в каком-то таком промежутке после очередной революции. Сегодня народ растерян, обозлен, раздражен – можно говорить об этом долго. И неясно, какой материал, какой автор, какая пьеса необходима и нужна. Мы сочли, что Кальдерон и пьеса «С любовью не шутят» заряжены таким позитивом, таким восторгом жизни. Мы понимаем, что только через любовь, только через добро, только через… В общем, человек рождается в любви и должен жить в любви. Когда выходят актеры на сцену заряженные этой идеей, любовью – этим сегодня можно изменить время, изменить жизнь, чтобы люди поняли, что, действительно, мы должны жить иначе. Мы должны быть искренними, открытыми, мы должны услышать друг друга. Тогда, вероятно, что-то изменится.

Что для вас было главным посылом, чтобы вы согласились участвовать в этом проекте? Фамилия, бренд «Дунаевский», «Кальдерон» или какая-то другая составляющая?

Оскар Кучера: Интересно, что вы начали с Дунаевского.

Елена Воробей: Для меня… Вы позволите, господа?

Анна Невская: Конечно.

ОК: Нет.

ЕВ: Ты мне вообще никогда ничего не позволяешь. Сегодня поесть не дал… (смеются).

ВЩ: Ну, отвечай.

ЕВ: Для меня приглашение в эту постановку, в этот проект было настолько своевременным. Знаете, мы бы не сошлись, если бы не множество обстоятельств. Во-первых, я очень устала от юмористического жанра – болотца, в котором уже много лет работаю. Во-вторых, для меня новый проект – это всегда возможность встречи с талантливыми людьми. И все это, о чем говорил Владимир Иванович, все это замешано на любви. В моей жизни был и танцевальный проект, где я встретилась со своим прекрасным партнером Кириллом (Кирилл Никитин, финалист Чемпионата России в программе латиноамериканских танцев – прим. авт.), и этот спектакль – очередная история в моей жизни. Это возможность вернуться в профессию, о которой я мечтала с детства – выступать на театральных подмостках, и возможность попеть, потому что после моих юмористических программ меня часто спрашивали: «Почему вы не поете своим голосом?». Наконец-то зрители, которые придут на наш спектакль, увидят, услышат и откроют для себя новую актрису – Елену Воробей.

ОК: Это правда. Анечка, ты скажешь, а я, как мужчина, в конце закрою.

АН: Хорошо. Для меня это было очень важным моментом, так сошлись обстоятельства, что мне просто необходима была в тот момент такая роль. И конечно же, это Кальдерон, это потрясающие стихи, в которых, устав от бесконечного количества наших сериалов и переписываемых текстов, ты купаешься как рыба в воде и чувствуешь себя очень комфортно и хорошо. Это команда, которая у нас есть в спектакле, с которой очень приятно работать. И это возможность прикоснуться к такой теме, как любовь.

ЕВ: У меня еще были большие виды на Кучеру, но, оказалось, он женат и у него много детей.

АН: А у меня не было видов на Кучеру!

ОК: Как? Как?!

АН: Прости, дорогой (смеются).

ЕВ: Зато я встретила Владимира Ивановича, прекрасного красивого человека, режиссера и актера, конечно.

ОК: Я ни про какую любовь говорить не буду, ни про Кальдерона, потому что это все понятно. Мы встретились с Владимиром Ивановичем в первый раз в кафе в Щуке, посидели, поговорили. Смотрю, человек интересный. Я не знал, как работает Владимир Иванович. После Михаила Михайловича Казакова для меня вообще было трудно сотрудничать с какими-то другими режиссерами – я начинал несколько проектов и отказывался. Пришел на читку первый раз, почитал и, в общем, больше не ходил. И не ходил полгода, пока шли репетиции. Через полгода Валерия, наш продюсер, позвонила и сказала: «Оскар, ну приди. Приди, посмотри просто хотя бы». Я думаю: «Ну что я пойду? Я все это видел, у меня как-то времени нет, и зачем?..» И жена говорит: «Ну сходи, посмотри. Что тебе, сложно что ли? Посмотри, что ребята сделали. Не понравится – уйдешь». И я пришел. И хочу вам сказать, что я в этом спектакле только благодаря Щеблыкину. Увидев, что из того что читал, можно сделать, и то, как это вообще возможно преподнести, и насколько точно режиссер работает с материалом, понимает и доносит, у меня даже вопросов никаких не возникло. Я сидел хохотал, хотя был абсолютно сырой материал, и после этого мы еще долго репетировали. Я схватился, и то, что сейчас получилось, это все благодаря мастеру.

Вы сказали, что начинали театральные проекты и уходили. Вам не нравилось работать с режиссерами?

ОК: Да, мне не нравилось работать с режиссерами, я очень привередливо отношусь к ним. У меня какой-то внутренний стопор, когда человек знает меньше меня про материал, я уж не говорю про жизнь. Для меня это – все, я не понимаю тогда, зачем мне режиссер нужен. Я тогда и сам себе расскажу и этот текст, и как его преподносить. А Владимир Иванович, несмотря на то что мы репетировали очень долго и плодотворно, до сих пор знает про это намного больше, чем я, и делает мне замечания, когда у нас репетиции, когда какие-то прогоны идут, настолько точные, что я кажусь себе мальчишкой. Казалось бы, в жизни достаточно сделано, но я его боюсь. Сцену сыграл, выхожу и на него смотрю: что скажет. Бывает, думаю: «Фу, пронесло», а иногда не проносит.

На что уже успели обратить внимание в нашем городе?

ОК: На гостиницу и реку Иртыш.

ЕВ: Я – на Дроботенко давно.

АН: Вы знаете, в вашем городе очень приятная энергетика. Наверное, это от людей зависит. Мы всего лишь несколько часов здесь, почти ничего не видели, но чувствуется, что очень гостеприимный город. Это очень приятно.

ЕВ: Так как я с гастролями объездила практически всю страну, есть совсем немного городов, у которых есть свое лицо. И не просто рожа, а действительно лицо. Здесь чисто, здесь красиво. Этот город любят, и поэтому сюда всегда приятно приезжать. А что касается театральной атмосферы, она здесь просто необыкновенная. Только любя театр и зрителей, можно построить такой храм, в котором мы все сегодня имеем честь выступить.

Что вас удивило и порадовало за прошедшее время?

ЕВ: Меня, например, город Нерюнгри. Я недавно оттуда вернулась, и там снега было по колено. Вроде бы конец мая… И когда я спрашивала, какие у них достопримечательности, они с грустью сказали: «Вот было 80 тысяч, осталось – 40». Стало больше воздуха. Потом был Якутск. Казалось бы, центр республики. И мы летели над городом, как раз там Лена вышла из берегов. Я думаю: «Боже, одна Лена тут натворила, вторая летит. Что-то будет». Я не знала, что рядом летит администрация города, вижу затонувшие дома и говорю: «Да-а-а.. Русская Венеция». А они: «А у нас такая Венеция каждую весну». Я так смотрю на них, мы летим в бизнес-классе, явно толстосумы какие-то: «Интересно, тут только гондол не хватает». Они: «Да!». Я говорю: «А я знаю, где гондолы». Они: «Где?». А я: «В здании администрации» (смеются).

Глядя на вас, возникает впечатление, что вы очень энергичные, боевые люди. А в детстве как было? Доставалось ли родителям?

ОК: Я был достаточно энергичным. У меня святые родители практически: они ни во что не верили, они не могли поверить, что их сын пришел 1 сентября в школу, а в следующий раз только 1 декабря. Это же невозможно! Когда маме позвонила моя классная руководительница и сказала: «А ваш сын не ходит в школу», мама ответила: «Что вы ерунду говорите?! Он с утра уходит и днем приходит». Не поверила. А однажды, я учился в 80-е годы, каким-то образом у меня оказался плеер, и я пришел с ним в школу. У меня его отняла директор, естественно, и вызвала моих родителей. Пришла моя мама, и я понимаю, что мне сейчас будет плохо. Директриса говорит: «Ваш сын пришел в школу с плеером», на что моя мама отвечает: «Ну и что?». И больше ее не вызывали в школу никогда. Так что моим родителям несильно доставалось (смеется).

ЕВ: Моим родителям было некогда заниматься мной, они очень много работали. Поэтому мое воспитание как раз было связано с улицей. Я сама делала выводы из ситуаций: что такое «хорошо» и что такое «плохо». И в театр пришла каким-то естественным образом. С детства я была этаким сорванцом. У меня любимые герои – Гекльберри Финн, Том Сойер. Поэтому деревья, крыши, погони, «казаки-разбойники»… Мне нужно было наводить справедливость в жизни: ко мне приходили девчонки, жаловались, если их кто-то обижал, и я выходила с кулаками. Да и вообще, когда я родилась, маме сказал акушер: «Поздравляю, у вас мальчик». Я до сих пор не понимаю, что он там увидел (смеются).

А куда бы вы хотели поехать в отпуск? Где любите бывать летом?

ОК: Я вот буквально неделю назад вернулся. Шесть дней провел на турецком берегу. Просто нет для детей лучших мест, где «все включено». Я всегда деток в Турцию отправляю. На шесть дней к ним прилетел, на третий день понял, что можно выспаться.

ЕВ: А я отдыхаю в Черногории, в Бококоторском заливе, который входит в «тридцатку» лучших, самых красивых заливов мира. Я там ловлю рыбу.

ОК: Ну, если про рыбу говорить, то я 16 августа уезжаю в Норвегию на рыбалку.

ЕВ: Ах, поздравляю!

АН: Здорово! Везет тебе (смеются)! А я была на Каннском фестивале, правда, всего четыре дня. Много народу и хороших фильмов. К сожалению, не все удалось посмотреть, потому что там какой-то ужас был с проходом, билеты надо было заказывать за полгода. Но впечатления хорошие. Пока не знаю, куда еще поеду, посмотрим. Но вообще я люблю отдыхать в Европе, особенно, во Франции.

ЕВ: У меня такая история маленькая есть. Как-то я созвонилась с Максимом Галкиным. Говорю: «Макс, ты где?». Он: «Я в Ницце». Отвечаю: «А я в Нижневартовске. Ну, сегодня так». Проходит какое-то время, мы созваниваемся, я спрашиваю: «Максик, ты где?». Он говорит: «Я в Нижнем Тагиле». Отвечаю: «А я в Карловых Варах. Ну, сегодня так» (смеются). Аня была в Каннах, а мы сегодня в Омске.

ОК: А нам не хуже сегодня. Ну реально хорошо! Приехали: прям погода такая, река! У меня такой вид из окна, я клянусь вам, я сфотографировал и жене отправил ММС-кой. Говорю: «Смотри, красота какая здесь!». Если б еще выспаться, так вообще хорошо. Просто не очень удобно, когда ночь летишь, и без сна получается.

АН: Мы договорились эту тему сегодня уже не затрагивать (смеется).

ВЩ: Мы вообще в Омск ехали с удовольствием, зная, что это город театральный, со своими традициями, культурой, зная историю этого театра. С нетерпением ждем сегодняшней постановки.