Три экстрима

>"Три экстрима" портрет трех самых популярных на Западе азиатских киноэкстремистов. Возможностью донести до публики квинтэссенцию своего стиля (то, ради чего и затеваются такие антологии) режиссеры воспользовались по-разному. "Экстримы" получились похожими на авангардистский спектакль, в первом отделении которого актер завывает и страшно скалит зубы, а под занавес стягивает пупырчатую маску и читает лекцию о секретах мастерства. Первая часть трилогии, "Коробка", не вдавливает зрителя в кресло своей "экстремальностью" а служит настороженно-печальной прелюдией. Здесь насмешник Такаси Миике рассказывает сказку о том, как одна из близняшек-циркачек позавидовала другой и что из этого вышло.

Во втором фрагменте "Пельменях" Фрута Чана речь идет о гонконгской поварихе, подпольно торгующей пельменями из человеческих зародышей, подразумевается, что такая пища способна остановить процесс старения. Самая занимательная часть фильма финал трилогии "Снято", поставленный корейцем Пак Чен-Вуком. Режиссер, который последние три года был занят съемками "трилогии мести", вскрывает механизмы собственной драматургии. Некто Экстра мстит гениальному хоррор-мейкеру за успех, благосостояние и добрый нрав, которых он, актер массовки, лишен. Чтобы умилостивить злодея, режиссер вынужден доказывать собственную порочность хотя бы на словах, исповедуясь в своих мелких режиссерских грешках. Беседуя о нравственности, палач и жертва (впрочем, сам режиссер остается невредимым свою ненависть Экстра вымещает на его супруге-пианистке, отрубая ей пальцы) уподобляются средневековым актерам, рассказывавшим зрителям об истинном положении вещей. История снята как киноспектакль (раньше фильмы Пак Чен-Вука напоминали античные трагедии скорее сюжетом, чем собственно постановкой): в кадр то и дело лезет изнанка декораций, а герои орут так, чтобы было слышно даже на галерке несуществующего зала.