Жесть

Репортерша издания типа газеты "Жизнь" Марина (Алена Бабенко) не может прийти в себя после того, как на ее глазах застрелился голый мужчина (Гоша Куценко). В аффекте она объявляет об уходе из профессии, но редактор дает ей последнее задание перед тем, как подписать заявление об увольнении: побеседовать с маньяком, сидящим в буйном отделении пригородной психиатрической клиники. Интервью, однако, срывается — накануне беседы больной бежит из дурдома и скрывается в лабиринтах расположенного по соседству садоводческого товарищества. Любопытная Марина едет поглазеть на страшные дачи — и в результате битые сутки ползает среди дикорастущей картошки и металлолома, скрываясь то от ваххабитов из группы "Кровосток", то от бомжей в розыске, то от всадника без головы и, наконец, — от собственно героя своего неудавшегося материала.

Разухабистый и довольно варварский коллаж из "Молчания ягнят" и провинциальных хорроров (утробным юмором "Жесть" здорово похожа на новейшие опусы вроде "Волчьей бухты"), фильм Нейманда хорош не столько сюжетом, сколько виртуозными диалогами. Обычное, кстати, дело для сценариев Константина Мурзенко ("Мама, не горюй"), который всегда славился умением выразиться коротко, но емко. Здесь Мурзенко временами удается допрыгнуть уже до чеховско-ерофеевских высот духа: каждый из персонажей "Жести" рано или поздно начинает говорить "за жисть". Эти сентенции, разной степени проникновенности и косноязычия, порой достигают такого трагизма, которого совсем не ждешь от фильма о бомжах и сексуальных маньяках. Особенно неожиданно видеть Михаила Ефремова, отринувшего привычное амплуа поддатого гражданина ради образа дрожащего интеллигента в полукедах.

Другой половиной своего люмпен-декадентского обаяния фильм обязан тому самому металлолому. Фактура тут действительно богатая, обладающая собственным надрывным драматизмом: подернутая тополиным пухом "колючка", ржавчина, самоорганизующаяся в гигантские сараи, гнилые парники в лохмотьях полиэтилена, опять же дачники. Немытая Россия бьет в душу куда сильнее одноэтажной Америки: бог его знает, каково это — плавать по туманным луизианским болотам и жить рядом с кладбищем кошек, а ездить вечером на нехорошей электричке приходилось каждому. Да что там электричка — вот в московском метро уже было собрались вешать на своих мраморных стенах рекламу "Жести" с позаимствованным у "Кровостока" слоганом: "Ада нет, кроме того, что рядом", да вовремя опомнились.