Сергей Лобан и Марина Потапова: «Умных и смешных фильмов не хватает»
— Вы ожидали, что вокруг «Шапито-шоу» будет такой ажиотаж?
Марина: — Мы пока не можем оценить его масштаб. На самом деле, мы не то чтобы ожидали, а планировали, что все должно примерно таким образом работать: все эти песни, паззлы, то, что это такая игра — ты находишь какие-то связи, и тебя это вставляет. Мы это программировали, но масштаб успеха нам еще не ясен, конечно.
— Вы же очень долго его делали – лет пять. Почему так получилось?
Сергей: — По ряду причин. Этот фильм просто требовал огромных трудовложений. И даже не так долго собственно со сценарием нам пришлось с Мариной мучиться – сколько на всех последующих стадиях было непросто.
Марина: — Ну, и плюс была задержка, связанная с кризисом, когда у нас просто остановилось производство.
— Вообще, долго искали инвесторов?
Сергей: — Да нет, недолго даже. Мы долго пытались получить государственную поддержку. Я на нее больше всего рассчитывал, потому что мне кажется, это лучший способ снимать независимое кино и быть независимым от государства. Тебе не нужно ни перед кем отвечать, ты творчески совершенно развязан. Нужно, чтобы был просто факт фильма – а что там именно, всем наплевать. Я считал, что мы имеем на такую поддержку право – потому что до этого мы сняли «Пыль», а она и призы получила, и в Каннах Россию представляла. Но в этих тендерах мы все время доходили до финала – когда остается всего две картины – и все время их выигрывал кто-то другой. В один год отдавали «Ленфильму», потому что надо было поддержать «Ленфильм», в другой – Соловьеву, потому что…
— Он Соловьев.
Сергей: — Да, и мы в итоге ни фига не получили. А «Мирумир», в принципе, была чуть ли не первой компанией, с которой мы пытались как-то состыковаться – и они согласились, потому что я предложил помимо фильма сделать из этого еще и сериал. А предложил я это, потому что понял, что ничто вообще не мешает просто разделить «Шапито-шоу» на четыре части.
— А почему именно такую форму выбрали?
Марина: — Вообще, изначально пересечения между этими четырьмя историями происходили хронологически одновременно.
Сергей: — Должен был быть параллельный монтаж между ними.
Марина: Да, и в итоге было ощущение, что все не очень ясно, что трудно все отследить. Что когда у тебя три истории подряд завязываются, ты устаешь просто от этих начал. И мы решили другую форму выбрать…
— Признавайтесь, у Пола Томаса Андерсона п.дили? «Магнолию» же смотрели наверняка.
Сергей: — «Магнолию» смотрели, да. Там просто и помимо «Магнолии» много всего. В «Магнолии» как раз параллельно происходит действие. Мне очень понравилось в «Мистическом поезде» Джармуша: там когда раз за разом поезд гудит, у тебя в мозгах происходит какая-то хрень. Ты понимаешь, что это уже было, но и ощущаешь, как твое сознание начинает вырываться за рамки времени. Достигаются уже другие особенности восприятия.
Марина: — У Ван Сэнта в «Слоне» то же самое.
При том, что каждая из новелл, в общем-то, заканчивается крахом коммуникаций между людьми и их первоначальных устремлений, кино у вас совсем не пессимистичное. Песни, танцы, опять же…
Марина: — Дело в том, что там все не совсем заканчивается. После пожара в каждой части что-то еще есть, есть продолжение, в котором все начинается уже по-настоящему, — и довольно позитивное.
Сергей: — На самом деле, в каждой части – хэппи-энд. Герои избавляются от иллюзий и строят свои отношения уже на новом уровне.
— Еще, по большому счету, у вас никто из героев не может быть собой.
Марина: — Быть собой вообще очень страшно. Ты, с одной стороны, большой внутри, но не готов быть большим снаружи, и возникает серьезный конфликт: «Внутри-то я огромный, а снаружи маленький. И как же мне быть? Что делать?». Эту загадку каждый решает сам для себя. И если в «Пыли» Леша пытался все-таки быть собой, просто другим собой — то здесь герои, пытаясь взаимодействовать с другими, не чувствуют тех до конца, не понимают, не знают. И в этих условиях – когда они отлучены от своей привычной среды обитания – они оказываются замкнуты друг на друга, и какой-то акт коммуникации все-таки происходит. Может быть, драматично, но это все-таки случается.
— Получается такой роман воспитания – но не одного героя, а целого общества, которое учится искать общий для всех язык.
Марина: — Поэтому мы и хотели, чтобы это была панорама, чтобы все было связано между собой. Какая-то трехмерная модель, в которой есть одни люди, и с ними знакомы и как-то пересекаются другие. Мы же на самом деле все связаны – заходишь в социальную сеть, знакомишься с человеком, а у вас с ним 20 общих друзей. Все эти связи проявляются, и поскольку они так очевидны, мы и хотели это выразить.
— У вас отличные совершенно актеры. Как собирали состав?
Сергей: — Часть актеров – наши старые знакомые, на которых мы опирались, когда писали сценарий и разрабатывали историю. Со Стасом Барецким мы тоже познакомились и его увлекли. Но и была часть героев, на роли которых найти актеров оказалось большой проблемой. Год длился кастинг. На роль актера Сени, которого в итоге Дмитрий Богдан играет, вообще было невозможно найти человека – и Богдан-то чудом появился. Целую неделю приходил и сидел, и мы не могли понять, подходит он или нет. Он вообще ничего не показывал – как будто все может, но не хочет ничего выдавать. А теперь мы с ними со всеми дружим.
— Так же вы, получается, после «Пыли» подружились с Мамоновым. Как вы вообще его тогда уговорили?
Сергей: — Я к нему приезжал в деревню снимать «До 16 и старше…». Было смешно: он нас выгнал, потом все-таки дал интервью. И мы ему на самом деле понравились сильно – какие-то люди приехали сами на электричке, чего-то приперлись, с камерой какой-то странной, которая разбирается (тогда такие только появились). А он же сам фанат всех этих камер, у него VHS, на которую он снимает все спектакли и обязательно потом все отсматривает. И тут мы с этой камерой космической, какие-то странные, непохожие на обычных людей с телевидения. Интересно было. Ну, а потом он передачу посмотрел, приглашал даже в гости нашу подругу, которая рядом с ним живет.
Когда же мы писали «Пыль», то уже с самого начала на Мамонова рассчитывали. И вот мы ему повезли сценарий. Встретили его на рынке, позвали сниматься у нас в кино — он же стал отказываться, мол, времени на свои проекты-то не хватает. А потом мы ему уже подсунули просто под дверь сценарий, статью Корецкого про нас в журнале, уже и не помню, каком – это тогда была единственная статья про нас. И то, что мы ему заплатим тыщу долларов, я написал. И все – Мамонов перезвонил через пару недель. У него денег не было, он же работать тоже нигде не может. Ну и еще надеялся, что это никуда не пойдет в итоге вообще. На съемках же он проперся, пришел в восторг – я с камерой ношусь как сумасшедший, и вообще все так мобильно, так приятно, Леша Подольский такой смешной. А на второй съемочный день пришел и сразу предложил нам ставить с ним спектакль.
К «Шапито-шоу» Мамонов был уже готов заранее – прочитал первый вариант сценария, звонил мне в восторге. Правда, окончательный вариант он уже не смог даже читать нормально, испугался очень. Наверное, дело в том, что в первой версии его герой был такой дурацкий мужичонка, а теперь он уже больше похож на себя, социализированный такой весь.
— Он вообще по тексту работает или меняет все под себя на площадке?
Сергей: — Ему нужно понять, кто его персонаж, какой он. И вот пока он не поймет, все нервы вытреплет. А как только почувствует в себе героя – начинает получать удовольствие. И очень трепетно ко всему относится – каждый дубль отсматривает, отслушивает. Вообще, слова он учит перед съемками, правит где-то, чтобы казаться более естественным. «Ты лучше меня» в его диалоге с сыном – это он придумал; ему эта фраза прямо очень нравилась.
— Съемки тяжелые получились?
Сергей: — Настоящий ад. Мы не были к такому готовы – не представляли себе, что это такая громоздкая, чудовищная, малоэффективная машина. Этот свет, который выставляется полдня… Любые изменения сжирают бюджет сразу и время.
Марина: — Мы не были знакомы с процессом и не знали, как все будет. Привыкли к тому, что можем чего-то не знать, но сейчас все решим. «Пыль» ведь по-другому делалась. А тут уже было нельзя ошибаться. Ты поставил свет, выстроил кадр – и так все устроено, что ты только один раз можешь это сделать, под другой ракурс нужно уже заново все выставлять. А мы же не можем не ошибаться; и смириться с ошибкой не можем – в общем, ужасно много было и времени, и денег потрачено.
Сергей: — Все эти переработки – это какой-то кошмар.
— Вы вообще чувствуете в себе силы на то, чтобы в ближайшее время к следующему проекту приступать?
Сергей: — Надо отдохнуть немножко. Нам важно, чтобы «Шапито-шоу» собрал как можно больше денег, чтобы в дальнейшем мы могли сами своей судьбой распоряжаться.
Марина: — Просто, если он не соберет денег, нам придется настолько микробюджетное кино снимать, почти как «Пыль». А это очень тяжело, да и не хочется уже.
— Какой вам видится прокатная судьба?
Сергей: — Прекрасной – если только прокатчики поймут, что этот вариант возможен.
Марина: — Если они нас послушают. Мы очень умные.
Сергей: — Мне кажется, он собрать может очень много. Потому что таких фильмов не хватает – умных и смешных. Которые делали в Советском Союзе Данелия, Гайдай, Ролан Быков, например. Сейчас-то вообще ничего такого нет. Пустыня. А потребность есть, и очень большая.