Страна приливов

«Страна приливов» — экранизация новеллы Митча Каллина, которую Терри Гиллиам осуществил примерно за пять месяцев технического перерыва съемок «Братьев Гримм». О чем это кино, так просто сказать нельзя — получится примерно то же самое, как если «Алису в стране чудес» выдать за историю девочки, которая провалилась в кроличью нору. Впрочем, ладно: «Страна приливов» — это кино о том, как аутичная сиротка Джилайза-Роуз (Ферланд) живет на поле ржи, практически под небом голубым, в компании чучела своего отца (живого его играет Джефф Бриджес) и говорящей белки. По соседству еще — семья фриков, похожих на персонажей лент Роба Зомби: умственно отсталый эпилептик Диккенс (Флетчер), считающий себя подводником в рейсе, и его пожилая сестра Делл (Мактир), не на шутку увлеченная таксидермией. Длится история недолго — примерно столько, сколько требуется девятилетней девочке для того, чтобы съесть банку арахисового маргарина. Добавьте к этому еще пару дней на прелюдию, центральную часть в которой занимает предсмертная агония матери Джилайзы-Роуз, и кульминацию, где сотни светлячков летают вокруг пожара длиной в полкилометра. Вот, пожалуй, и все. Разумеется, как и всякая порядочная фантасмагория, «Страна приливов» раз в десять сложнее, чем этот синопсис, и многослойна, как костюм поклонника гранжа. К примеру, обычными спутницами Джилайзы-Роуз оказываются четыре говорящие кукольные головы, так что любое событие тут окутано облаком многословных девчачьих препирательств. Настойчивым рефреном звучат и сочинения Льюиса Кэрролла, а мотив пускания ветров повторяется так часто, что впору вспомнить даже не Рабле, а сразу Бахтина. В общем-то, вся эта прямо-таки «интертекстуальность» поднимает фильм на высоту, практически недоступную чувствам. Любые красоты (а их в осенних канадских пустошах, где снимали кино, разумеется, навалом) подаются с толстенным бутербродом аллюзий и облагораживаются таким количеством диссонансов, что становится даже неловко: как это мы тут в кроссовках. Идейный Гиллиам нарочно отказался от дешевой зрелищности: «подводные» сцены, например, тут сняты в технологиях 70-х, с пластмассовыми рыбками и полотнищами тюля вместо вод. Оценить красоту таких эпизодов можно только рассудком, если у вас, конечно, нет каких-то личных отношений с творчеством режиссера. А так приходится, как говорили в «Заводном апельсине», слишком часто использовать golova.