Мне не больно

С легкой руки Балабанова (и отчасти Оксаны Бычковой с ее «Питер FM») на киноэкране появился новый герой, вполне нашего времени — то ли архитектор, то ли интерьерный дизайнер. Молодой, талантливый и, как водится, без денег. В фильме «Мне не больно» таких целая банда. Расклеивают объявления, предлагают «ремонт с перепланировкой». Бывший десантник Олег (Дюжев) впаривает эскизы, которые рисует небесталанный архитектор Алька (Оболдина-Стрелкова), невероятно прожорливая жено-мужчина с невербальным мышлением (связать два слова для нее — непосильная задача). А симпатичный карнегианец Миша (Яценко) «нежно вырывает аванс„. Но с первой же клиентки — взбалмошной светской павы Натэллы Антоновны (Литвинова) — не удастся получить ни копейки. Начинается все вроде по писаному: тут — арочку, тут — в греческом стиле, а тут „брызнем зеленым“, предлагает Миша. Но на следующий день Натэлла Антоновна, теперь уже просто Тата, валит Мишу на тахту, где он, по ее выражению, как “кролик со спагетти в розовом вине». Роман приносит дивиденды: по знакомству вырисовывается заказ для Рудинштейна, а на очереди еще Набутов с Месхиевым. Все складывается лучше некуда: работы — море, деньги текут рекой. Но тут Миша узнает о своей возлюбленной две безрадостные подробности: во-первых, Тата — содержанка, и у нее есть папик Сергей Сергеевич (Михалков), который иногда приходит к ней в гости поспать. А во-вторых, Тата смертельно больна. По всему выходит, что Алексей Балабанов (наверно, самый спорный и живой в сегодняшней России режиссер) снял городской романс, что-то из школьного фольклора. Другое жанровое определение «Мне не больно», истории о том, как мальчик полюбил девочку, а та очень больна и скоро умрет, не придумаешь. Довольно «дурацкая», заметим, для кино история. Настолько же по-дурацки (на первый взгляд) выглядят Михалков и Литвинова в одном кадре. Но Балабанову удалось слепить не что иное, как свой «Завтрак у Тиффани». Не киношный, а книжный вариант, хотя Литвинова — бесспорно наша Одри Хепберн, а ее Тата, тоже содержанка со своими тараканами, вполне потянет на внучку Холли Голайтли. Удивительно, как вообще эта история смогла встроиться в обыкновенный, обманчиво простонародный балабановский мир, где день ВДВ — светлый народный праздник, русский крестьянин обязательно купит себе свой кусок земли и каждый может носить такие же трусы, как у Михалкова. Где герои — взрослые дети, инфантилы, для которых радости жизни — голая тетка на соседнем балконе да построенный на чердаке шалашик. Есть тут и то, на что хочется закрыть глаза: надуманность, театральщина. И закрываешь. Балабанов фальшивит без фальши, он безбожно дает петуха и в какой-то момент проковыривает всю эту штукатурку, которую герои кладут за день до сдачи объекта. Пронзительная любовная история вдруг начинает казаться обыденной и естественной. А самый неискушенный зритель перестает видеть в Литвиновой расфуфыренную фифу, вечную жеманницу. Видит лишь совершенно прямолинейное высказывание о том, что любовь — это когда просто лежишь рядом и думаешь о смерти. А потом — конец, обрыв пленки.