Призрак Красной реки

В 1817 году преуспевающий землевладелец Джон Белл (Дональд Сазерленд) влип в пренеприятнейшую историю: выиграв очередную тяжбу, он получил в нагрузку проклятие от местной ведьмы. Сглаз всей тяжестью ложится на его дочь Бетси (Рэйчел Хард-Вуд): девушке снятся дурные сны, одеяло уползает под кровать. В конце концов бесы, схватив несчастную за грудки, начинают елозить ее телом по полу, подкидывать в воздух и раздавать невидимые пощечины. Короче, все видели "Изгоняющего дьявола" Уильяма Фридкина?

Далее на сцене появляются и простыни с кровью девственницы Белл, и черный саблезубый вервольф, и потусторонний младенец с мертвым лицом, и другие ужасы. Однако — вот беда! — все это ни капельки не страшно. Если даже классического Фридкина сейчас пересматриваешь с извиняющейся улыбкой, то как прикажете понимать эту мутную легенду американского Юга? Перед нами — типичная "американская готика", и рассказывать ее надо было соответствующим тоном: с многозначительными паузами, смутно тревожными деталями, безо всяких вскриков и всхлипов. Вместо этого режиссер Кортни Соломон (автор фэнтези для геймеров "Подземелье драконов") затягивает протяжное "у-у-у-у" прямо у нас над ухом. И без того заурядный конфликт рационального и сверхъестественного он решает с постыдной прямотой. Психоанализ уверенно берет верх над мистикой — хотя с тех пор, как бессознательное казалось штукой более удивительной, чем сглаз, прошло без малого сто лет.

Но если за все глупое в фильме отвечает Кортни Соломон, то за все смешное — Дональд Сазерленд, который никак не наиграется в своего дежурного героя, джентльмена с седой шевелюрой и баками. Он безбожно кривляется, подмигивает и демонстративно отказывается поддерживать псевдофрейдистскую затею режиссера. О каких вообще истериях и неврозах можно говорить, когда Сазерленд обводит ехидным взглядом свидетелей полтергейста, как бы ликуя: "Не верили? А я вам что говорил?!"