«Мы редко видим пожилых мужчин обнаженными»

— Как у вас появилась идея «Спящей красавицы»?
— Честно говоря, вот этот процесс зарождения идеи для меня самой загадка. Я, конечно, была в курсе и классической сказки, и легенды о том, что царь Давид, чтобы омолодиться, спал рядом с невинными девушками. Знала о феномене порно со спящими девушками в интернете. Читала романы Ясунари Кавабата и Габриэля Гарсии Маркеса, которые повествуют о стариках, плативших за то, чтобы провести ночь с усыпленной девушкой. Наверное, мой фильм — реакция на все это. Но на самом деле в «Спящей красавице» много меня самой — я написала сценарий вскоре после смерти друга. Он покончил с собой после многолетнего, начавшегося еще в юности, запоя — как и один из персонажей. Думаю, я никогда не забывала о том, что молодость — это не только веселье и удовольствия. Когда мне было 20, я изо всех сил пыталась выжить.

— Вы с самого начала понимали, что это будет фильм, а не роман?
— Да, я даже не думала, что из этого может получиться роман. С самого начала я представляла всю историю глазами камеры, камеры как недвижимого, независимого свидетеля. Я хотела, чтобы зритель и сам оказался в комнате, где Люси принимает клиентов, был вовлечен в акт созерцания. И я надеюсь, что стиль фильма оставляет простор для воображения.

— Эмили Браунинг, которая играет Люси, должно быть, нелегко пришлось?
— Ой, Эмили чудесная! А какие у нее пробы были! Я не могла отвести от нее глаз. Мне нравится вот это ощущение, будто ты видишь только верхушку айсберга, которое возникает, когда смотришь на нее. Это чувство тихого, подавленного безрассудства. Мне кажется, Эмили очень красивая — причем странной, необычной красотой. Она хорошо поняла сценарий, и ни с одной из этих сцен на съемках не было никаких проблем. Надо, наверное, предупредить — в фильме нет собственно секса. То, что происходит на экране, носит совсем другой характер.

— Что для вас главное в Люси?
— Ее радикальная, доведенная до предела пассивность. И это пассивность на грани провокации — она словно бросает окружающему миру вызов: «Я подставляю щеку, давай же, действуй». Важно, что она не испытывает жалости к себе — но при всем этом способна поддерживать близкие отношения.

— Мне показалось, что фильм в каком-то смысле исследует мужские реакции на такую радикальную пассивность героини.
— Без портретов мужчин, которые пользуются услугами Люси, сюжет не был бы полноценным. Их старость позволяет подчеркнуть — и лучше понять — юность героини, и наоборот. Вообще, мне кажется, мы редко видим пожилых мужчин настолько же обнаженными — причем далеко не в физиологическом смысле, — как в этих сценах. Клара, женщина, управляющая борделем, каждый раз говорит им: «Здесь нет ничего стыдного». Она дает им абсолютную свободу быть самими собой.