Черная Орхидея
Младший офицер Дуайт "Баки" Блейчер (Джош Хартнетт) со своим другом и напарником лейтенантом Лиландом "Ли" Бланшаром (Аарон Экхарт) служат в полиции Лос-Анджелеса, вместе тренируются в спорт-зале, вместе наблюдают за драками в порту и любят одну и ту же девушку Кейт (Скарлетт Йоханссон) — пышную блондинку с вырезанными на заднице инициалами DS. Вообще-то Кейт живет с лейтенантом, но с интересом заглядывается и на Баки. Ли начинает что-то подозревать и во время товарищеского боксерского матча вышибает Баки передние зубы. Впрочем, зубы, шлепнувшиеся на судейский журнал, — еще не самый изощренный кадр этого фильма. Впереди нас ждут человек без лица, 50-летняя дама с улыбкой Джокера и манерами кинокритикессы в летах, садомазомодель, хрипло произносящая монолог Скарлетт О'Хары, затем она же — но уже мертвая, выпотрошенная и обезображенная на манер Гуинплена, и дилдо с, простите за повтор, зубами. Короче, режиссеру Де Пальме есть что сказать о "зловещей темноте" Америки конца 1940-х.
Этот волнующий экскурс в историю снят по одноименному "крутому детективу" Джеймса Эллроя ("Секреты Лос-Анджелеса") и, как действительно круто завинченный палп-фикшн, посвящен не только классицистскому конфликту между долгом и чувством, но и тем самым секретам Лос-Анджелеса. В первую очередь — популярному городскому мифу об Элизабет Шорт, фигуристой брюнетке из Массачусетса, чье художественно изрубленное тело было найдено в январе 1947 года на одной из строй-площадок Лос-Анджелеса. Газеты тут же обозвали девушку Черным Георгином (а вовсе не Орхидеей) — просто перепели название нуара с Аланом Лэддом и Вероникой Лейк ("Синий Георгин"), плакаты которого висели тогда по всей стране, а молва приписала ей неудачную карьеру в Голливуде. Собственно, расследованием дела Шорт Ли и Баки как раз и занимаются весь фильм, доходя в своих исканиях и до самого дна, и до самой сути. Что в их случае, впрочем, одно и то же.
Если "Черный Георгин" Эллроя считается хорошим примером нуара в литературе, то "Черная Орхидея" — это, конечно, уже метануар. Не потому, что здесь как-то особенно дождливо и пасмурно (как раз наоборот), но потому, что в свой фильм Де Пальма гостеприимно впустил то, что оставалось за кадром даже в самых сумеречных "черных фильмах" — увлекательный мир полулюбительских bondage-роликов, журнала Bizarre и патологии такого накала, что в ее отблесках психи из фильмов Хичкока кажутся веселыми оригиналами. Изобразительные средства под стать вырубленным из кремня диалогам — словно выцветшая от времени картинка, актеры против системы Станиславского. Самые бесхитростные из американских критиков искренне журят Хартнетта и Йоханссон за "схематичную и поверхностную", короче, типажную игру, не решаясь сказать, что оба они попросту выглядят как гениальные шаржи на самих себя. А сюжетных завихрений тут больше, чем на американских горках, — по нашим, хилым на фантазии временам, "Орхидея" отдает дичью, фантазмом вроде последних слов "Голландца" Шульца. "Ни дел, ни тусовки, ни друзей, ничего; только то, что подрезал, только то, что необходимо…" Конечно, непонятно — зато как печально, как круто!