Фонтан

"Фонтан" Даррена Аронофски начинается там, где заканчивается "Апокалипсис" Гибсона. Подданный (Джекман) королевы испанской Изабель (Вейс) прибывает в Латинскую Америку и начинает огнем и мечом прорубаться вглубь континента, где, по преданию, произрастает библейское Древо Жизни, обладание которым сулит бессмертие.

Спустя где-то 500 лет ученый-медик Томас Крео (опять же Джекман, только без бороды и усов), разрабатывающий методы борьбы с раком мозга, узнает об этом походе из книги, которую пишет его умирающая жена (снова Вейс, которая, как и в "Преданном садовнике", все самое важное играет, лежа в ванне). Тем временем в космических глубинах блуждает прозрачная сфера, несущая к загадочной звезде третий, бритоголовый вариант артиста Джекмана и уже засохшее Древо Жизни.

Нельзя, конечно, не признать, что режиссер Аронофски дал маху. Перехваленный сверх меры за две первые картины ("Пи" и "Реквием по мечте") и шесть лет обещавший революцию в кинофантастике автор отделался контрреволюционным путчем ("Фонтан" примерно в той же мере фантастика, что "Солярис" Тарковского).

В первые минуты после просмотра кажется, что Аронофски скорее не фильм снимал, а увлеченно сочинял шифровку. Вот, скажем, имя единого в трех лицах главного героя — не просто так. Это же "фома верящий" (creo — по-испански и есть "я верю"), человек, которому только что стигматы показали, чтобы он разглядел воскресение Христа. Беда в том, что Аронофски со своим кодом перемудрил. Он, словно чересчур умный школьник, ведущий экскурсию по Эрмитажу: что ни скажи, ни покажи, веры никакой. Поэтому не исключено, что зрителю захочется покинуть зал в течениe первых 20 минут. Именно так в большинстве своем поступили представители англо-саксонской прессы. Но этот проникновенный и красивый фильм о расставании влюбленных и трагической несочетаемости вечной любви с вечной жизнью, заслуживает более внимательного отношения.