«Есть ли такая болезнь, когда тебе нравятся женщины других народов?»

Ш. стал очень успешным бизнесменом. Даже слишком успешным. Но время от времени он уходит из семьи… И заводит любовниц. Интересно, есть ли такая болезнь, сексуальное расстройство, что ли, когда тебе нравятся женщины других народов: азиатки, жительницы далеких островов и т. д. В прошлый раз у него была кореянка. Роскошная и почему-то белокурая. Она под столом гладила мое колено. Я тоже что-то поглаживал в ответ. Ш. заметил это, разъярился и грубо выставил меня. «Пойми, это любовь всей моей жизни!» — кричал он в дверях. «Двенадцатая или тринадцатая?» — съехидничал я. В ответ в мою голову полетела бутылка шампанского. Я увернулся. Мы не виделись два года. Вчера он пригласил меня в гости. Дверь открыла точеная красавица-негритянка. Это оказалась Джейн из Анголы. Ш. был в стельку. «Я люблю ее, понимаешь, — пьяно шептал он мне в ухо. — А она хочет уезжать. Говорит, здесь у вас расизм. А, говорю, расизм только на окраинах, а в центре все спокойно. Ты журналист — объясни ей! Посмотри, какие у нее ноги. А грудь?..»

В недавнем московском проекте «Невозможное сообщество» участвовал датский художник Йенс Хаанинг: из репродуктора на фасаде одного из центральных кинотеатров каждый день звучали анекдоты на вьетнамском языке. К администрации кинотеатра подтянулись конкретные парни и сообщили, что если эта антирусская вакханалия не прекратится, то кинотеатр будет немножко испорчен. Вьетнамские анекдоты исчезли. Ну, какой тут у нас расизм? «Уезжай, Джейн!» — сказал я, приобняв ее. «А-а, тебе она нравится, — пьяный Ш. был сентиментален. — Ты не хочешь, чтобы она стояла между нами. Два года без тебя — мне было грустно. Пусть уезжает, мы-то здесь». — «Мы-то здесь».