Книга о вкусном и здоровом лесе
Интервью с Куснировичем — это как в известной песне — «Невозможно дозвониться до Элвиса». Конечно, это не совсем как встреча с Путиным, но тоже куча созвонов, согласований. И вот долгожданный termin.
Его деятельность не умещается в прокрустово ложе бизнеса.Фестиваль «Черешневый лес» и другие проекты, направленные на популяризацию культуры и спорта, давно уже вышли за рамки обычных промокампаний. Тime Оut захотелось разобраться, что же для Куснировича «Черешневый лес» — гениальный маркетинговый ход или экологическое оздоровление нашего весьма странного общества.
За 15 минут до интервью я прогулялся по ГУМу, где не был лет пять, и был приятно удивлен. Я прошел в очень вкусно сделанный дизайнерский кабинет с видом на Мавзолей. Меня встретил очень подвижный, полный, невысокого роста человек с живыми глазами. Это и был Михаил Куснирович.
Вы все делаете в таком стиле — не хочу сказать «русском», «российском» — патриотическом. Даже если взять ГУМ и ЦУМ, то такая возникает метафорическая оппозиция, что всегда была в сознании москвичей, — славянофилы и западники.
Я считаю, что именно это и есть западничество. Или просвещенное славянофильство.
А ЦУМ — это попытка создать кусок некой общей цивилизации потребления. Типа — мы такие же, как и в Берлине, как и в Нью-Йорке.
Я вам так скажу: не западники и славянофилы, а импортники и экспортники. Я уверен, что ГУМ очень интернационален, и такая магазинная возможность дает мне право чувствовать гордость за нашу культуру. Для мировой культуры ХХ века Россия — это будут Родченко с Кандинским. Штамп? Но от этого не менее здорово.
Вот вы взяли эти фамилии… Кандинский — это все же ближе к ЦУМу, а вот Родченко — к ГУМу. Кандинский — очень европеизированный. Многие на Западе и не знают, что он русский.
Думаете, у нас все-все знают? Говорите, ГУМ — это Родченко? Спасибо, по мне — это очень круто.
Да, безумно.
Но дело даже не в этом. Вот ГУМ. У нас перекрытия шуховские в галереях. И мощь наших Верхних Торговых Рядов, на мой взгляд, не принадлежит только России. Она гораздо более интернациональная. Кажется, я не ответил на этот вопрос.
Вы дали исчерпывающий ответ. Мой следующий вопрос будет банальным. Как появилась идея фестиваля «Черешневый лес»?
В один из праздников был концерт оркестра Когана в «Петровском пассаже». И так это все понравилось нашим клиентам… Они ходят, покупают блузы и юбки, а тут — музыка. Мы подумали, почему бы не продолжить с концертами на разных площадках?
Так уж все случайно?
Да нет, конечно, не случайно. Это вопрос пространства вокруг человека, где есть не только брюки и пеньюары, но и много всего другого: есть чашка кофе и флакон духов, есть и книга, и спектакль, и выставка, есть и олимпийское движение — много всего вокруг человека. И вот это такое шарообразное пространство в каждый момент по-разному действует на нас. Весной, в мае, все становится так красиво (по-итальянски belle arti — «красивое искусство») — вот так возник «Черешневый лес».
Вот я люблю классическую музыку и часто бываю в Консерватории. Но меня поражает публика. В Европе — это изысканнейшие люди, интеллигентнейшие, аристократы — банкиры, профессора, адвокаты. У нас тоже восхитительная публика, но другой социальный слой — врачи, инженеры, пенсионеры. Как вам кажется, у нас люди, которые имеют деньги, не посещают Консерваторию?
Вот той волшебной публики, о которой вы говорите, ее здесь в принципе нет. Не то что на концертах. Аристократы, интеллигенты, обеспеченные, в очках… таких нет. Есть другой социальный портрет, он, может, измеряется другими деньгами, но по-прежнему это пока «люди без очков».
А все-таки, та программа, которую вы делаете, это попытка изменить ситуацию? Я вот недавно был в ГУМе — и в полном восторге от магазина, от столовой, от гастронома.
Это нормализация ситуации, ведь очень здорово, когда обеспеченные люди радуются простому мороженому.
Да, но, по-моему, очень более здорово, когда обеспеченные люди радуются Моцарту.
Это из той же серии, хотя порадоваться мороженому проще. А полюбить Моцарта тоже не очень сложно. Он очень доходчивый. Но, откровенно говоря, «Черешневый лес» — скорее, мороженое и Моцарт.
То есть поп-продукт классического.
Я бы сказал «пон-продукт» — от слова «понятно». Не попса-попса, а mainstream. Но вы понимаете, что в интеллектуальной среде mainstream — это всегда попса. Mainstream— классно. Много молодых девчат на спектакле «1900» — тоже хорошо.
Скорее, за счет того, что это Меньшиков, а не Барикко.
Но есть и те, кто идет ради Барикко.На самом деле сам факт, что Барикко есть и есть Меньшиков, добавляет радости нормальным людям, необязательно яйцеголовым.
И все-таки, что вас мотивирует? Ведь многие вас называют гениальным маркетологом. Все, что вы делаете, это настолько потрясающе продается. Но, с другой стороны, мне кажется, ваша маркетология становится выше того, что вы продаете.
Ну, это интимное. Вот на Красной площади мы уже два года делаем каток. Для этого три года мы получали разрешение от первых лиц государства. Главное, нужно было объяснить — зачем.
И какие вы нашли аргументы?
Честно все рассказал, зачем.
Подействовала честность?
Да, они поняли, что нет никакого «второго плана». Жизнь слишком коротка, чтобы иметь много планов в одном ответе.
«Свой Олег не тянет». Михаил Куснирович и Олег Янковский, 2004 г.
Мишель Уэльбек вывел фразу: «Мир как супермаркет». Мы живем в эпоху потребления, это сегодня главная философия. Вы — человек, который занимается потреблением напрямую. Вы в каком-то смысле даже ответственны за потребление…
Я — ответственный за предложение.
А значит — и за потребление.
Нет, за предложение, я надеюсь, что оно войдет в потребление. Потому что потребление — это не потребление картузов или холодильников, а потребление жизни. Она вся разная. И потребление времени, то есть предложение, как провести кусочек жизни, должно быть разным. Вот нужна реконструкция фонтана.Это не дает деньги. Но фонтан — это же символ.Там же люди встречаются, в центре ГУМа у фонтана. Хочется, чтобы был хороший фонтан, чтобы больше людей ходило смотреть на него и потом уже покупать парфюмерию, косметику, аксессуары… Наверное, у нас в «Боско» могут вырастить самые гениальные помидоры, но человек не может все время есть эти помидоры. Поэтому у нас к помидорам огурцы, потом немножко соли, потом маслице и уксус.
Черт побери, все-таки маркетолог!
Да не-ет. Я просто думаю, что знаю, что надо человеку.
Тогда расскажите о фестивале. Что обусловливает выбор той или иной концепции для «Черешневого леса»?
Конечно же — кураж. Вот как-то так случилось, что в 80-е и 90-е все сразу ринулись куда-то, получили паспорта немецкие, американские, израильские и уехали. Сейчас все вернулись. Не вернулся только тот, кого не стало. И в прошлом году была такая тема — «Встреча Возвращения» (то есть «время собирать камни»). А за год до этого отмечали 50-летие «Современника», и тема органично возникла — «Современник Возрождения». А сейчас у меня ощущение такое: что-то будет, что-то произойдет. Восьмой год третьего тысячелетия на дворе. Должен быть прорыв. Поэтому пробуждение предчувствия или предчувствие пробуждения — вот тема нынешнего фестиваля.
Прорыв будет хороший?
Это в зависимости от того, как слова расставить. Если пробуждение предчувствия, то это может быть тревожно, а если предчувствие пробуждения, то это очень позитивно.
Позапрошлый «Черешневый лес» такой как раз возрожденческий был, а здесь — программа очень разнится.
Я бы не сказал, что она разнится.
Вы не могли бы прояснить, как все связано?
Казалось бы, тема расплывчата. Пробуждение предчувствия, предчувствие пробуждения.Можно все туда вложить. Во-первых, должен быть фон— спокойный и хороший. Буржуазность «Черешневого леса» — она, без сомнения, существует. Вот 2008-й — Год семьи. И у нас выставка «В кругу семьи», и берутся разные мастера — от древнеегипетских керамических семейств до рисунков 6—7-летних воспитанников Пушкинского музея, которые объединяет тема семьи. Отсюда перекличка с «Декабрьскими вечерами» — семейные концерты. Каждый понедельник идет «Черешневый вечер» такого семейного, буржуазного направления. «Антея» — типичная выставка одной картины, уже не Мадонны, еще не Мадонны, но которая ожидает чего-то. Прямо оттуда списано это название. Дзеффирелли будет, у него книжка вышла. «Черешневому лесу» он отдал права на русский язык.И это интересно, это откровенно, без второго плана. Он в свои 85 понимал, что не будет случая переписать. Уже говорили про Барикко — это тоже про ожидание. Потому что самое приятное для нас — это ожидание. Когда свершилось — уже не очень.
Ожидание может быть и очень неприятным. Вспомните пьесы Беккета.
Да, это тягостно. Но я имел в виду… там… ожидание Нового года.
А когда ждешь и не знаешь, какой будет результат?
Ухаживаешь за девушкой и думаешь: «Придет — не придет». Это и запоминается.
Потому что мы знаем, что придет.
А если знаем, что не придет, — нечего и ждать. Зато потом, спустя много лет: «Ты помнишь, как я тебя ждал, а ты не пришла?»
Но это мы с тоской говорим.
Нет, с воспоминаниями себя молодого, когда мог себе позволить ждать. Это же так здорово, когда думаешь, что все впереди. И ждешь.
Еще до того, как в Кремле объявили 2008-й Годом семьи, «Черешневый лес» позиционировал себя как мероприятие семейное. Не в том смысле, что его создатель— неутомимый труженик и импозантный балагур Михаил Куснирович наводнил город и фестивальные афиши своими родственниками. А в том, что с первых шагов, когда посетителям фестивальных мероприятий раздавали кульки с черешней (невиданная роскошь в весенней Москве в 2002 году), Куснирович и его команда старались создать подлинно домашнюю обстановку на концертах, спектаклях и даже светских пати, где, по идее, всякая домашность исключена как класс. По прошествии многих лет, попадая на «Черешневый лес» и вкушая божественной вкусноты ягоду, видишь вокруг себя родные лица и радуешься им как домочадцам.
Вот Галина Волчек ставит новый спектакль, а после трудов праведных сажает деревцо на массовом субботнике, где зелеными насаждениями одаривает город еще пара десятков знаменитостей. Вот неувядающая Ирина Антонова, легендарный директор Государственного музея изобразительных искусств им.Пушкина, выпускает в воздух белого голубя, радуясь, как ребенок.Вот Олег Меньшиков, всегда такой недоступный, непринужденно общается с народом. Или Владимир Спиваков под руку со своей ослепительной супругой дефилирует сквозь толпу. На «Черешневом лесе» умеют подать звезд без помпы, тем самым снижая градус гламура, захлестнувшего все прочие столичные арт-мероприятия. Более того: делают это со вкусом. Когда одно время пресса клевала организаторов «Черешневого леса» за излишнее пристрастие к громким именам, то фестиваль отражал эти нападки виртуознейшим образом — непременные кульки с черешней были сделаны из той самой газеты, которая так яростно критиковала все фестивальные события.
Абстрагируясь от светской составляющей фестиваля, в меню «Черешневого леса» можно найти много того, что согреет душу меломана или киномана. Никогда не ограничиваясь лишь одним видом искусства, а распространяя свои усилия и на выставки, и кино с музыкой, фестиваль предлагал и предлагает много занимательных событий. Можно сходить на выставку «В кругу семьи» в ГМИИ им. А. С. Пушкина. Можно потратить неделю на ретроспективу «Пробуждение кино» — практически каждый день с 20 по 30 мая в самом старом кинотеатре Москвы, «Художественном», будут крутить замечательные ленты — от «Малыша» Чаплина и «Чучела» Романа Быкова до картин Бергмана, Росселлини, Соловьева, Тарковского и Трюффо. Начнется эта киноэпопея, кстати, с фильма Франко Дзеффирелли «Брат солнце, сестра луна» — и в этот же день сам мэтр презентует книгу своих мемуаров, на что тоже любо-дорого посмотреть. Театральная афиша «Черешневого леса» классиками не ограничивается — там, конечно, есть и Галина Волчек, но есть и братья Пресняковы.
Конечно, для «Черешневого леса» с его неторопливостью, чинным сочетанием культуры и развлечений и утонченными манерами подошел бы менее разухабистый и суетливый город, чем Москва, где в реальности не посадишь никаких черешневых деревьев — вымрут на второй день от выхлопных газов («Черешневый лес» посадил их уже 1500!). Но именно в московском паноптикуме присутствие этого события осо- бенно важно — сладкие мечты о том, что хотя бы две недели в году можно прожить таким чудесным способом, перемещаясь с выставки в кино, делает жизнь чуть более счастливой и гармоничной.
5 хитов «Черешневого леса»
2003
Второй визит Карлы Фраччи
Мировая знаменитость, 67-летняя prima ballerina assoluto впервые после 1989 года появилась в России. Любимица Дзеффирелли и лучшая Жизель приехала уже как руководитель балета Римской оперы. Но все же вышла на сцену в «Играх» Нижинского и в «Трех танцах смерти Айседоры Дункан».
2004
Чеховские премьеры в МХТ им. А. П. Чехова
Две роли в фестивальных спектаклях стали событием. За роль Сони в спектакле Миндаугаса Карбаускиса «Дядя Ваня» Ирина Пегова потом получит «Золотую маску». А «Вишневый сад» Адольф Шапиро поставил специально для Ренаты Литвиновой. До сих пор Раневскую играет только она.
2005
Гастроли и премьеры Резо Габриадзе
На первых после большого перерыва гастролях Тбилисского театра марионеток Габриадзе показал восстановленные шедевры — «Осень нашей весны» и «Сталинградскую битву». В 2007 году в «Современнике» состоялась мировая премьера спектакля «А если локомотивы встречаются».
2006
«Наш современник Леонардо»
Более ста десяти экспонатов на уникальной выставке в ГУMе, доказавшие, что велосипед, пушку, вертолет, акваланг, автомобиль и даже танк изобрел Леонардо да Винчи. Действующие машины и механизмы были кропотливо воссозданы в Италии по рисункам итальянского гения.
2007
Большой визит Модильяни
25 картин и рисунки, которые никогда не экспонировались в России. На выставку «Встреча с Модильяни» работы привезли из лондонской галереи Тейт, музеев Гуггенхайма и «Метрополитен» (Нью-Йорк) и других европейских и американских музеев и частных коллекций.