Интервью: Екатерина Деготь
Вы ведь занимались современным искусством, с чем связан интерес к 1930-м?
Мне кажется, что это искусство гораздо более оригинально, чем то, что происходит сейчас. В последние годы — и не только у нас — современное искусство представляет собой полную капитуляцию перед миром медиа и капитала.
Но ведь история советского искусства кажется довольно ясной?
Это устойчивое представление неверно, во всяком случае, для меня. Сейчас существует такая мода на советский салон — хотелось, чтобы подобных работ на выставке не было, разве только в полемическом смысле. А все кажется известным лишь потому, что наше восприятие формальное и товарное: мы считываем только внешние формы, а не стратегии. Я обратилась к периоду, который никогда, во всяком случае, на моей памяти, отдельно не показывался. У нас любят нэп — такую мелкобуржуазную красивую живопись (картины — вроде и советские и французские одновременно — очень востребованы на рынке и необычайно ценятся музеями) и какой-то перверсивной любовью масштабное искусство сталинского стиля. А я хочу показать не правое, а левое искусство — то, что делали в годы культурной революции между нэпом и большим террором. Тогда многие художники не занимались живописью, а работали в кино, делали агитационно-массовое искусство.
Еще интервью:
Интервью: М. Найт Шьямалан
Интервью: Coldplay
Интервью: Морихиро Ивата
Интервью: Вячеслав Гришечкин
Это смотря с какой точки зрения. Обычно наши критерии шедевра чисто рыночные, буржуазные. Я же понимаю под шедевром не завершенную форму, а работы, где есть развитие, движение. Я буду показывать восстановленный фриз Лисицкого для выставки «Пресса», будет преобладать то, что мы называем живописью — эскизы монументальных росписей, вещи, которые участвовали в агитационно-массовых мероприятиях, фотографии, плакатов будет не очень много, потому что лучшие известны.
Вы будете показывать в основном неизвестные вещи, малоизвестные имена?
Конечно, неизвестные или забытые — как, например, картина Исаака Бродского «Выступление Ленина на Путиловском заводе» из Исторического музея. Много работ Голополосова, неожиданные вещи Рублева, связанные с антифашистской темой, из частных собраний, мало кому известный Шестопалов. Но будут и работы Дейнеки, Бродского, которые считаются известными советскими мастерами.
Еще интервью:
Интервью: М. Найт Шьямалан
Интервью: Coldplay
Интервью: Морихиро Ивата
Интервью: Вячеслав Гришечкин
Я не считаю, что наша задача — создать цельную историю советского искусства, но надо ее пересмотреть, убрать не заслуживающие внимания имена и вставить другие. По непонятной инерции какие-то не слишком важные персонажи присутствуют и в области реализма, и в модернизме. Очень мешает рынок — понятно, что там находятся вещи, которые не попали в музеи, то, что делали для себя: натурщицы, натюрморты. Сейчас эти ошметки чудовищным образом замутняют картину советского искусства, размывают представления.
Это поколение принято считать несчастным, попавшим под каток истории — революция, войны, репрессии…
Многие художники действительно исчезли неизвестно куда, многие были расстреляны. Часто их биографии в каталоге заканчиваются неизвестно чем. В годы культурной революции было очень много хороших художников, а в 1934 году как отрезало: они или растворились в общей массе, или делись неизвестно куда.