Интервью: Вячеслав Гришечкин

«Дембельский альбом» — это ведь продолжение сериала «Солдаты»?

Это самостоятельное произведение. Но я действительно играю знакомого многим полковника Александра Староконя, эдакого сказочника-былинника. Наконец после долгих мытарств я вернулся в свою стихию розыгрышей, неожиданных ситуаций, влюбленностей. Например, здесь появится журналистка Наташа, с которой, возможно, у моего героя сложатся романтические отношения. Хотя с самого начала она его обманула: вместо своего телефона дала телефон салона красоты. Когда мой герой был командиром части в «Солдатах», разгуляться особо ему было негде, да и пошалить как следует не удавалось. А теперь он стал замполитом. Это как глоток свежего воздуха. Развязали руки — и сейчас я вволю хулиганю, пинки даю направо-налево…

А кто еще принимает участие в этом сериале?

Я…

И все?!

Ну, есть еще сержант Сидоров — Илья Митрофанов по жизни. С ним очень комфортно работать. Он играет такого «чу-ва-чка», который, как «двое из ларца», возникает постоянно в зоне присутствия командира, то есть меня, в самый неподходящий момент: то он заставляет солдат отжиматься, то цветы приносит непонятные с дурманящим запахом… Например, сегодня он сапоги надевал. Ну, я ему дал пинка в кадре. Понравилось. Режиссер попросил повторить — записали. Это оживляет съемки.

А кто альбом-то дембельский делает?

Мой герой, но он боится, что его товарищи «застукают» за этим занятием.

Почему боится?

Боится, что подумают, будто Староконь впал в старческий маразм. Поэтому он делает дембельский альбом якобы для части. То есть не сам, конечно, делает, а заставляет Сидорова. В процессе смотрит и говорит: «Сидоров, стесняюсь спросить, а почему здесь только твои фотографии?» То есть это история про то, как «дембеля» припахивают солдат к созданию своего «выпускного» альбома. Ведь сами они никогда не возьмутся за это дело — им, что называется, западло. Они говорят солдатам, например: «Вот тебе альбом, достань где хочешь кусок шинели и обклей этот альбом. Вот здесь нарисуй мне так, чтоб с розами-маками, с надписью “ДМБ-2008. Ура!”» — и тому подобное. Наблюдают за этим процессом, естественно. И критикуют: здесь фотография криво приклеена,
например. Такие милые дембельские забавы.

Очевидно, этот сериал полон афоризмов?

О, это будет квинтэссенция афоризмов! Вот недавно мы, например, снимали момент, когда Староконь находит фразу: «Женщина в армии — объект, не подлежащий разглашению». Ну, армейский маразм такой… Но суть в том, что этот маразм становится своеобразным обозначением «главы» «Дембельского альбома». То есть тема начинает сюжетно развиваться. Вообще солдатский дембельский альбом можно разделить на такие афористичные главы.

А вы сами в армии служили?

Полгода в школе сержантов в Иванове, а потом в линейных войсках.

Ну и встречали таких былинников, как ваш герой?

Да они не только в армии попадаются. Ими теперь и офисы утыканы. Правда, они видоизменились: политработники ведь заделались управленцами. Но суть осталась — масленые глаза с поволокой и словесный понос ни о чем. У меня у самого замполит был такой: туповатый, грубый, не очень далекий товарищ. Но с добрым сердцем. Как-то мы с друзьями приехали в войска, а от нас перегаром разит. Скандал, собирались письма писать родителям на работу, жаловаться. Ну, я взял и сочинил такую бумагу: мол, «мы никогда не позволим себе порочить ваши седые виски». Бред сивой кобылы, но красивый и складный. Так он над этим письмом плакал, по-моему. И нам все сошло с рук. А вот когда я наотмечался в день театра — все-таки я после института театрального служить пошел — меня разжаловали из старших сержантов в простые. Но потом восстановили. Мама моя до сих пор не знает, как ее сыночек на службе оттягивался.

Но вам хорошо служилось?

Меня побаивались. Во-первых, артист. Во-вторых, знали, что меня особист к себе вызывал. Думали, я стукачок.

А зачем он вас вызывал?

Просил письма моего товарища-корейца из Кореи читать. Ну, я согласился. А потом пришел к нему и стал отчитываться: мол, родители ему пишут про свою жизнь, про то, как много лука посадили (в Корее ведь лук разводят, как японцы рис). И все в том же духе: наворотил с три короба. А потом еще и добавил, что все мои отчеты такими будут. Ну, он скрепя сердце сказал: «Не надо больше ничего». Так бесславно закончилось мое «стукачество». Но армию вспоминаю с удовольствием, поэтому и проект этот люблю…