Танцующая в темноте

Американцы, в принципе, хорошо относятся к иммигрантам: у каждого за плечами или в родословной есть такой опыт.

Полуслепую Сельму, мать-одиночку со слепнущим ребенком, всячески поддерживают «товарищи по цеху», соседи, и у нее даже ухажер есть. Правда, сосед-полицейский крадет у Сельмы деньги, скопленные на операцию сыну, но и он делает это по слабости, забитости, а не повинуясь инфернальной воле. Зло здесь не рационально, не социально, оно просто существует в природе, прячется всюду и иногда вылезает наружу. Сельма — тоже отнюдь не добро в чистом виде. Хотя бы потому, что ее добропорядочность до неправдоподия гипертрофированна. Тяжелые, нависающие над лицом очки, сутулые плечи и снятое дергающейся камерой узкоглазое лицо создают образ юродивой — каковой, в сущности, Сельма и является. Такие фанатичные люди могут стать очень опасны, в чем мы имеем возможность убедиться в кульминационной сцене — Сельма убивает полицейского с воинствующей жестокостью. Но еще больше шокирует переход от убийства к пению и танцу: поет не только Сельма, забывшая о муках совести, но и мгновенно оживший полицейский — он, кажется, только рад, что его лишили никчемной, бессмысленной жизни.

Этот фильм движется по своим законам, только для него писанным. Убийство оказывается благом, смерть влечет за собой радость, тяжеловесная «американская трагедия» оборачивается легковесным американизированным мюзиклом.