Нажиться на искусстве
Еще немного — и историю искусств нам окончательно заменит справочник цен. Никто уже не вспоминает о том, что «искусство бесценно». Оно покупается и продается за рекордные суммы. Заработать на нем теперь может каждый. Разориться, впрочем, тоже. О том, что из себя представляет отечественный арт-рынок и можно ли разбогатеть, вложив деньги в современное искусство, размышляет Фаина Балаховская.
Только ленивый не ссылался на известную сценку в фильме «Афера Томаса Крауна», где экскурсовод находит способ обратить внимание детей на картину — заслышав миллионную цифру, юные посетители начинают разглядывать шедевр.
Цены со множеством нулей становятся последним аргументом в рекламе выставки, устанавливают окончательную иерархию в области чистого творчества, привлекают людей, умеющих делать деньги. Цены даже на этом странном рынке не с неба падают, их определяет множество факторов, на которые влиять сложно, но возможно. Ключевым словом становится «раскрутка» — опасная авантюрная работа на повышение цены. На сегодняшний день неофициальный рекорд — 135 млн долл., которые Рональд Лаудер заплатил за полотно Климта. Официальный поставлен анонимным покупателем на аукционе в далеком 2004-м — 104 млн за «Мальчика с трубкой» Пабло Пикассо. В результате нервной обстановки, появления на рынке множества людей, стремительно покупающих и еще быстрее продающих, даже опытный глаз не всегда отличит страстного коллекционера от циничного инвестора. Правда, сейчас на пике цен удержаться в любви к искусству становится все сложнее — сбрасывают шедевры и целые коллекции.Одной из сенсаций прошлого года стала продажа на аукционе картины Марка Ротко «Белый центр». Рокфеллер расстался с шедевром, спокойно провисевшим в офисе банка «Чейз Манхэттен» полвека, правда, предложив его предварительно опекаемому музею — МОМА. А отечественный рынок потрясла продажа одного из лучших собраний российского искусства — американца Джона Стюарта, не говоря уже о хлынувших на аукционы коллекциях, собранных за копейки в темные перестроечные годы — дипломатами, посредниками, спекулянтами, наезжавшими за трофеями в модный, но опасный город.
Слишком долго таившиеся от широкой публики трепетные русские цены вспорхнули после весны 2006-го в Нью-Йорке, когда Sotheby’s провел первые специализированные торги современным отечественным искусством. А еще до этого — вспомнить страшно — на общих торгах, где патриоты боролись за третьего разлива передвижников, радостно прокатывали старую и совсем недорогую работу Ильи Кабакова. Следующим знакомк подъему стал вывод работ лучших отечественных художников из национальной резервации на общие с другими современными звездами торги.
Принесенные нефтью
На последней ярмарке «Арт Базель», которую называют чемпионатом мира по современному искусству, маршрут русского миллиардера Абрамовича тщательно отслеживали. Общий спад пришел и на художественный рынок — несмотря на громкие рекорды, общие суммы продаж уменьшаются, их число падает, американцы с дешевым долларом остаются дома. А тут как раз русские с дорогой нефтью. Покупки «Спящего социального инспектора» Люсьена Фрейда за тридцать с лишним миллионов долларов (самая высокая цена на произведение живущего художника) и триптиха Бэйкона за 86 тыс. долл. (самая высокая цена за произведение послевоенного искусства) всем показали, где живут люди, стремящиеся дать рекордам свои громкие имена. На ярмарке, где за один заход можно было собрать неплохой музей, Роман Абрамович, судя по отчетам сыщиков, интересовался лишь самым дорогим и в конце концов купил — скульптуру Джакометти за 14 млн долл.Если так пойдет дальше, то общими с украинским магнатом Пинчуком усилиями (Пинчук, на долю которого, по сведениям информированных источников, приходится значительная часть продаж модной галереи White Cube, установил рекорд на самую дорогую фотографию — работу Андреса Гурски «99 центов» — 3,3 млн долл.) рожденным в СССР мультимиллионерам удастся удержать рынок. А если результаты сделок не осядут в Англии — и отечественный зритель кое-что получит: давно пора предоставить народу возможность, не покидая родины, увидеть искусство, созданное после Первой мировой. Заполнение громадной лакуны в сто лет, конечно, потребует усилий не одного Абрамовича, но коллекционеров с такими возможностями у нас не было со времен Екатерины.
Еще ссылки по теме:
На что живут современные художники
Гид по биеннале «Стой! Кто идет?»
Новые галереи Москвы
Горделиво перечисляя цены, хвастливо отмечая успехи рынка, забывают о том, что к реальному существованию большинства художников все эти заоблачные цифры не имеют никакого отношения, а нынешние рекордсмены продали первые свои работы в весьма зрелом возрасте. Многие кусают локти, вспоминая, как первые большие «Картины на заказ» успешного дуэта Дубосарского и Виноградова лет пятнадцать назад можно было приобрести за несколько тысяч долларов. Спохватившиеся году в 2005-м тратили тысяч 30—50, сейчас — почти в два раза больше (рекорд на аукционе Phillips de Pury летом прошлого года — 132 тыс. фунтов, но там была картина с историей — из коллекции глазастого фартового Саатчи). Небольшой процент, который аукционы выплачивают художнику, по словам Семена Файбисовича, оказался равен цене, по которой у него эти работы покупали лет 15 назад, — сегодня, согласно аукционам, лучшие из написанных им в 80-е картин стоят около 600 тыс. долл., а не так давно его работы, сделанные в те же годы, продавали за 25 тыс.
Стремительно набирают в цене нонконформисты-шестидесятники.В 2006 году Игорь Маркин купил картину Эрика Булатова за 70 тыс. долл., после большой персональной выставки цены поднялись: старые шедевры на аукционах стоят под 2 млн долл., новые работы в ситуации серьезного дефицита (художник работает очень медленно и тщательно) — около 400 тыс. На порядок увеличилась стоимость работ Михаила Шварцмана, Дмитрия Краснопевцева и Олега Васильева, а лучшая из них — феноменальный «Огонек» — ушла с аукциона почти за 700 тыс. долл. (недавно этот рекорд на произведения художника был превышен — теперь самая дорогая его картина стоит более 900 тыс.).
Но в блестящих графиках, которые выстраивал на своей «выставке цен» (у нас даже музеи хвастают успешными сделками) хозяин музея Art4.ru, много лукавств.Конечно, цены растут стремительно — но не на всех художников и не на всякие работы. Рекорды ставят шедевры, вещи редкие и исключительного качества. За ними медленно, но верно подтягиваются «рядовые» — менее выразительные работы того же художника, произведения мастеров из ближнего окружения. Уже сейчас на рынке современного искусства в бой идут фальшивки. А ведь не так давно вся «Арт-Москва» собирала 1 млн долл.
Максималисты утверждают, что важных для интернационального рынка художников не более сотни— это элита. На региональном рынке котируется меньше сотни — за последнюю пару лет цены на них увеличились раза в два, иногда меньше. По-прежнему сильно недооценена фотография (если речь не идет о работах «Синих носов» — цены на их принты за пару лет скакнули с 4 до 16 тыс., и уже не долларов, а евро, или немыслимо дорогого— почти 200 тыс. евро за проект — Рауфа Мамедова). Сравните: немецкая галерея продает большую фотографию начинающей Анастасии Хорошиловой за 5300 евро. Примерно за ту же сумму ушли недавно с аукциона работы богемного летописца перестройки Борисова, а вМоскве за фотографии эпохи Игоря Мухина, например, попросят меньше. Еще один резерв — вещи второго ряда, или работы художников, за которых аукционы только взялись,— ведь это только кажется, что запасы бесконечны, а художники вечны. Как, впрочем, и покупатели. И потому разумнее забросить идею заработать и просто получить удовольствие — от изумительной красоты работ скотчем на стене Кошлякова или поролоновой скульптуры Сергея Шеховцова.
Существуют разные стратегии игры на этом рынке— но те, кто знает прикуп, давно уже покупают особняки в Лондоне и читают тамошний Time Out. Можно делать минимальные вложения, покупать недорогие работы молодых, надеясь, что они быстро подорожают. Самый яркий пример успешной ставки на молодых — Чарльз Саатчи, но он не только на фортуну надеялся. Человек менее опытный, с другими финансами, тоже может сыграть в эту лотерею, но ставить на незнакомых лошадей вернее. Желающих проэкспериментировать меньше не становится: новейший американский тренд — покупка школьных работ у будущих талантов. Гарантий, что вслед за интересным началом последует блистательное продолжение — никаких. Ориентироваться приходится на свой вкус и характер художника — жизнь начинающего и продолжающего трудна и неказиста, искушение уйти в дизайн или какое другое ремесло довольно велико. К тому же, покупая недорогие вещи, серьезных дивидендов, возможно, придется ждать несколько десятилетий — пока художник серьезную карьеру сделает, а еще лучше помрет— новейший тренд быстрой карьеры действителен все же не для всех.
Стартуют молодые сейчас не с пары тысяч, как их недавние предшественники, а с сумм в два-три раза больших — как будто нефтью пишут, так что закупать оптом, надеясь, что хоть кто-нибудь да выстрелит, влетит в копеечку. Надежный проводник — галерея с хорошей репутацией, но там и работы дороже стоят. В «АРТСтрелке projects» произведения Плюща и Хаима Сокола стоят тысячи две-три. Галерея «Айдан» продает принты Олега Доу тысяч за 6 евро. А тщательно выписанные картины Улымова с первой же выставки перевалили за 10 тысяч. Правильный выбор художника и галереи — полдела. Хорошо, если на вашей стороне на повышение играет серьезный коллекционер, у которого возможностей побольше.
Если вы не Саатчи, есть более надежная стратегия — покупать не начинающих, а восходящих, стремительно прогрессирующих, — ее плоды можно видеть в коллекциях Щукина и Морозова, Соломона Р. Гуггенхайма, Нью-Йоркского музея современного искусства… Мировые тренды предлагает Гари Татинцян, иногда — галерея «Риджина». У нас художников в этом статусе немного, их холят и лелеют: пару лет назад большая работа Алексея Каллимы стоила тысячи 4, сейчас 30—40, другой герой — Виктор Алимпиев, с тех же 4 тысяч поднявшийся до 20 с недавно еще считавшимся некоммерческим товаром— видео.
Серьезные банковские аналитики предлагают ставить на произведения не дешевле трех миллионов долларов — это истинные ценности, в которые вложено столько, что они всегда будут в цене. В отечественном искусстве на эти рубежи вышли в основном не вполне наши эмигранты: Кандинский, Шагал, совсем недавно — давно уже проживающий в Америке Илья Кабаков с написанным в 1982 году «Жуком» — 5,84 млн долл.
Произведения все дороже, покупателей все больше — а это гарантия дальнейшего роста цен. На вернисажах и выставочных приемах блистают русские форбсы — даже те, кто еще несколько лет назад современное искусство в упор не видел, как Петр Авен, известный больше как коллекционер русского авангарда (все шедевры этого периода, правда, давно осели в музеях). Жены, а теперь уже и дети отечественных богачей теряются в выборе между модными карьерами: галериста, коллекционера, художника.Практически все специалисты утверждают, что отечественному рынку еще расти и расти, что цены на наших еще ничтожно малы в сравнении с западными или китайскими, например, художниками такого же уровня, а жесткий конкурс на «Арт Базель» прошла лишь одна отечественная галерея — «XL». Потенциал очевиден, но ясно, что бесконечный рост невозможен, корректировки неизбежны. Российский рынок искусства имеет и опыт падений — правда, случались они в самом начале, одновременно с большими кризисами. С другой стороны, мировой опыт говорит, что цены на художественные ценности не падают ниже уровня, с которого начинался взлет: как в пирамиде— выиграют те, кто включились в процесс раньше или готовы потерпеть — предложение ограниченно, значит, впереди новый подъем. Да и совсем проиграть невозможно, особенно если покупать то, что тебе действительно нравится, как справедливо замечено в недавно изданной книге Жюдит Бенаму (отличное пособие для заблудившихся): «К концу дня биржа может рухнуть, но если вы купили скульптуру Джакометти, у вас что-нибудь останется…» Возможно, этим и обусловлен интерес Романа Абрамовича именно к этому скульптору.
На самом деле искусство — совсем не дорогое удовольствие. Вход в галереи по всему миру бесплатный, музейные билеты недороги в сравнении с театральными, есть скидки, в некоторые мировые сокровищницы вход свободный. К тому же никто не доказал, что дорогое искусство — самое лучшее. Так что те, у кого нет миллионов, чтобы поучаствовать в аукционных спекуляциях, сотни тысяч у. е. для покупки известного шедевра или десятков для вложения в перспективного творца, могут потратить сотню, прикупив совсем маленькую работу вполне известного художника у мобильной галереи «Пальто» (действует на ярмарках и больших вернисажах ) или просто сходить на выставку или в музей.
Еще ссылки по теме:
На что живут современные художники
Гид по биеннале «Стой! Кто идет?»
Новые галереи Москвы