Интервью: Адам Сэндлер
В какой момент вы вообще осознали комичность еврейства?
Ну как сказать… я ведь рос в еврейской семье в Бруклине, а там без шуток никуда. Там все друг друга стебут с детства. Так что еврейство — это вообще забавно, тут не надо ждать какого-то особого момента.
Бруклин Бруклином, но фильм-то начинается в Тель-Авиве.
Ну а почему нет? Нам хотелось найти солнечное место, которое бы выглядело круто, солнечно и вообще. А что может быть круче тель-авивского пляжа? Мы там не только первую сцену снимали, но и кучу побочных, и вообще старались затусоваться подольше. Там ведь самые смачные тахат (ивр. «задницы». — Прим. Time Out).
Как ваши друзья-евреи отнеслись к этой роли?
Когда мы работали над сценарием, мы постоянно отсылали разные варианты моим друзьям и знакомым евреям — не слишком ли мы тут перегнули палку? Хотя и неевреям тоже посылали. Мы старались одинаково посмеяться над обеими сторонами, так что не пытайтесь найти тут сионистский заговор.
У меня проблемы с родителями возникали в основном потому, что я был нервный. Они всю жизнь учили меня, что мне надо жениться на еврейке, что так будет лучше, и, наверное, они были правы — у меня еврейская жена, еврейский ребенок, и все счастливы.
А вы сами-то любите ходить в парикмахерскую?
Честно говоря, нет. Моя прическа — это компромисс между страхом ножниц цирюльника и необходимостью хоть как-то прилично выглядеть. Так что стараюсь стричься как можно короче. И то, когда я сажусь в кресло, то сразу говорю: «Чувак, давай сделаем это побыстрее и разойдемся своими дорогами».
Не боитесь, что после фильма старушки будут колотить вас по голове сумками?
Как же, вот Рут Буцци (ветеранша скетч-камеди. — Прим. Time Out) недавно именно так и поступила. Нет, ничего я не боюсь — даже наоборот, теперь после всех этих сцен со старушками я могу спокойно тусоваться с подругами моей мамы и не испытывать, знаете, такой странной неловкости.
Как вам удалось накачать такой феноменальный зад?
Ягодичные мышцы — это самое сложное, у задницы как будто свои собственные мозг и воля. У меня, так сказать, семейный секрет. У моей жены довольно крупные пальцы, и она помещала их в мое междупопие и говорила: «Сожми булки! А теперь на месте — шагом марш!». И так по 40 минут каждый день.