Сергей Капков: «На развитие парков выделяются огромные деньги»
— Как вы сейчас формулируете свою стратегию на посту главы Департамента культуры Москвы?
— Город должен быть дружелюбным, культурным, как это ни банально, приятным и пешеходным, тактильным. По Риму приятно гулять, для меня Рим — тактильный город: ты можешь почувствовать его ногами. Санкт-Петербург тоже тактильный. А в Москве не везде приятно гулять. Это особенно важно в летний период. Зимой должно быть больше спорта, вещей, которые заставляют выйти на улицу, катков…
За последние 20 лет мы научились жить в параллельной системе. Теперь город начал меняться, и мэрия начала меняться, и люди. Давайте будем называть их новыми городскими профессионалами, которые умеют тратить деньги, у них есть загранпаспорт. Я считаю, что в Москве таких 600–800 тысяч человек. И выборы президента России это показали. Прохоров олицетворял на этих выборах данный класс, и за него проголосовало в Москве около 20% избирателей. Как ни странно, но задача города — чтобы таких людей было больше. Они независимые, зарабатывающие, они формируют мир вокруг
себя и меняют его к лучшему.
Вот вы мне сейчас скажете: большинство должно слушать меньшинство. Должно! Но это меньшинство плохо формулирует запрос, большинство кричит: «Путин, Путин, уходи!» — а до него это даже не долетает…
— Может, мы плохо формулируем, вам виднее, но на нашем сайте мы как-то собрали вопросы читателей, они были не журналистские, корявые, но это действительно то, что интересовало людей. Ответа от мэра не последовало. А игнорирование раздражает.
— Моя политика не сильно отличается от мэрской. Какая задача у города? Чтобы было много молодых городских профессионалов, активных потребителей. Я встречался с человеком, который придумал Шанхай, и он говорит: «Наша задача — чтобы в Шанхае жило пять миллионов экспатов, и тогда город поменяется. Экспаты потребуют другой медицины, другой еды, другого образования».
— Однако в европейской столице невозможно, чтобы после митинга мэр принес извинения пострадавшим из омона, а пострадавшим демонстрантам не принес.
— Не могу комментировать.
— Ну, это уже ответ.
— Да. Что еще? Что меня очень волнует — нет ни одного романтика. Во времена Ельцина, раннего Ельцина, заката Горбачева, был Лихачев, был Сахаров — эти люди были с большими идеалами. Вот если посмотреть выступления, то становится понятно, насколько они романтики. Даже Ельцин был романтиком в начале своей большой политической карьеры. А сейчас я очень редко вижу людей с четкими моральными принципами. Вокруг все — блогеры и радикальные оппозиционеры, меня это очень смущает.
— Вернемся в паркам. Ведется все-таки финансирование парков.
— Конечно, средства на парки в последние два года выделяются огромные, но программу «Развитие туризма и отдыха на 2012–2016 годы» делали еще до меня, и сейчас мы вносим небольшие коррективы.
Деньги заложены на реконструкцию, а нам также важно создание атмосферы в каждом парке. В программе предусмотрены ремонт объектов, дорожек, установка лавочек, замена освещения. Это сделает отдых в парках комфортнее, но не создаст атмосферы.
В прошлом году создана государственная организация Мосгорпарк, которая курирует работу 14 московских парков. Мосгорпарк разрабатывает, Департамент культуры утверждает концепцию развития парков. В Мосгорпарке работает урбанист Федор Новиков, талантливый парень, который изучил каждый парк, посчитал, сколько рядом жителей. Парки ведь разные: куда-то ходят люди из близлежащих домов, куда-то — приезжают, от этого мы и стали «плясать». Дальше определили, что и где надо и в каком объеме. Сейчас мы посмотрим, как парки реализовали наши задачи, и сделаем выводы. Еще мы перевели парки в государственные автономные учреждения культуры. У них появилось больше свободы в проведении тендерных процедур, появилась возможность тратить заработанные средства. Они формально получают субсидию, согласовывают идеологию с Мосгорпарком и тратят бюджетные деньги в соответствии с утвержденными нами принципами. Руководитель каждого конкретного парка не всегда знает, что происходит у соседа. А когда смотришь на Москву в целом, по-другому это видишь. Моя задача — чтобы ты, поехав на велосипеде кататься, отправился не только в Парк Горького, но и в Сокольники.
— Для инвесторов создаются особые условия? Бесплатная аренда, что-то еще?
— Если я уговорю, скажем, Вексельберга построить музей частных коллекций, для любого парка это будет подарок. Дадим ему землю. Мы можем говорить об индивидуальных условиях в каждом отдельном случае.
Работа с инвестором — в ручном режиме: договариваться, чтобы все было качественно. Я мечтал бы иметь руководителей учреждений, которые умеют вести такие переговоры и привлекать не микро-, а макроинвесторов.
— Получается найти такие кадры?
— Получается, но терпение необходимо этим кадрам. Если ты в Москве берешь учреждение культуры, если правильно начинаешь строить, через год сможешь сделать так, что учреждение будет зарабатывать деньги.
— Мы сталкиваемся с молодыми чиновниками и поражаемся их ретроградству.
— Любой молодой быстро начинает примерять стилистику, которая есть вокруг. Он попал в кавычках в госслужбу, а госслужба — вещь специфическая, и он начинает сомневаться: это правила игры или их можно изменять? Поэтому он их не меняет, живет по правилам: как положено, в течение месяца ответить. Я критику вашу принимаю.
— Но вас воспринимают как молодого чиновника. А вот эти люди — старые деды с лицами молодых чиновников.
— Стилистика легко навязывается. Я очень счастлив, что работаю в Департаменте культуры Правительства Москвы, у меня вроде в зрительном зале места всегда есть, что-то сделать могу, а если бы я работал в администрации президента, я был бы другим человеком. Такая вот вещь.
— Все-таки, если ты нормальный человек, ты пойдешь туда, где сможешь следовать самому себе. А не в клетку, которую тебе предлагают. Я думаю, что скорее всего не пойдешь. Но бывают романтики, которые идут и меняют — либо становятся циниками.
— Что закономерно.