Отверженные

В Макао образца декабря 1999 года (за три дня до передачи португальской колонии под юрисдикцию Китая) парами приезжают четверо наемных убийц из Гонконга. Все четверо когда-то были друзьями и партнерами, а сейчас всем им нужен Во (Ник Чун), их бывший друг-киллер, который теперь скрывается. Двое из пришельцев (Вонг и Лам) собираются
лишить Во жизни, двое других (Энг и Рой Чун) — наоборот, спасти старого приятеля. Жена Во (Хо), впрочем, не пускает на порог ни тех, ни других и, качая на руках грудного младенца, смотрит из окна на то, как эти четверо мужчин в пальто и с портфелями геометрически выверенно располагаются на тенистой площади в ожидании ее мужа. Спустя пару минут, заполненных нарастающим скрипом гитарного перебора, дымом сигар и малосодержательным диалогом двух убийц, на площадь въезжает синий грузовичок с проржавевшей крышей. За рулем — сам Во.

Режиссер То обошелся в великой гангстерской дилогии «Выборы» без единого выстрела, но в «Отверженных» вернулся к тому, что, собственно, и перевело его из статуса «очередного гонконгского ремесленника» в человека с обложки Cahiers du Cinema — самым эффектным в современном кино перестрелкам. Хрестоматийный сюжет о мужском братстве и бандитской чести здесь служит целям прикладным. Важнее всего оказываются эстетические нюансы. Пули, которые с удалым свистом впиваются в потрескавшуюся штукатурку стен. Мгновенное
рассеивание облаков крови, окрашивающих повсеместный пороховой дым в ярко-алый. Бесконечные полминуты полета банки «Ред Булла», за которые трупы успевают целиком покрыть интерьеры колониального отеля. Трудно уловимые движения словно шарнирами управляемых рук, выхватывающих из-за пояса стрелковое оружие.

Джонни То попутно успевает раскланяться мастерам прошлого — от Серджо Леоне до Джона Ву, — позаигрывать с канонами гангстерского боевика и спагетти-вестерна. Но выходит у него нечто абсолютно свое, то, что мог бы снять только один человек на планете — сам То. Китайца принято считать то новым Скорсезе (в этом «виновата» эпичность «Выборов»), то вторым Ву — при том, что техника съемки у режиссеров кардинально разная:
для Ву главное — динамика, у То же герои статичны, а их скупые движения сродни стрелкам, указывающим направления сил в картинке из учебника механики. То отталкивается от хрестоматийного и добивается универсального и одновременно частного эффекта. Он, по сути, и последний хранитель сразу нескольких культурных традиций, и провозвестник неизбежных перемен. Перемены, кстати, служат ключевым мотивом фильмов режиссера. То из раза в раз берется демонстрировать переломные моменты: во вторых «Выборах» важную роль занимал переход Гонконга Китаю, в «Отверженных» та же участь постигает Макао. От некоторых изменений не отвертишься, на смену одной власти всегда приходит другая, те, кто живет по старым правилам — например, герои «Отверженных» — обречены с самого начала. Но пока в ушах свербит от выстрелов, а банка «Ред Булла» еще не успела приземлиться, у каждого из этих метких стрелков и психованных бандитов есть шанс заработать себе место
в вечности. Даже если вечность — это выскочившая слишком поздно карточка из автомата для
мгновенных фото.