Все песни только о любви

В Эдинбурге начала прошлого века Мэри Макгарви (Зета-Джонс) и ее дочь Бенджи (Ронан) промышляют мелким и безобидным мошенничеством. Мать выдает себя за медиума в местном балаганчике, дочь с помощью карманных краж ей в этом нелегком деле помогает. Девочка бредит Гарри Гудини (Пирс) — знаменитым фокусником и мастером выпутывания из стальных оков. Гудини должен прибыть со своим шоу в Эдинбург. Семейный дуэт Макгарви, пользуясь случаем, решает развести великого трюкача на 10000 долларов — он пообещал их любому, кто точно назовет предсмертные слова его почившей матери.

«Смертельный номер» немного опоздал с тем, чтобы выйти на волне успеха «Престижа» и «Иллюзиониста» — недавних картин о возможностях магии и мистической завесе фокуса. На первый взгляд, «Смертельный номер» и кажется таким эпигонским выступлением — с Пирсом и Зета-Джонс вместо Хью Джекмана и Кристиана Бейла. Пирс, кстати говоря, харизматичнее и интереснее обоих, но суть в другом. И «Престиж», и «Иллюзионист» оставляли небольшой простор для мистики, для подлинного, а не сфабрикованного волшебства. Картина австралийки Армстронг магию отсекает почти сразу — Гудини предстает обаятельным мошенником, просто более изобретательным, чем другие шарлатаны. Место фокусов здесь занимает любовь, притом настоящая, а не вытащенная из рукава. Мистика превращается в мелодраму с очевидным концом и неожиданными выводами. Хотя Армстронг весь фильм убеждает зрителей, что чудес нет, а есть только ловкость рук, заканчивает она наивной мыслью: волшебство и так среди нас. Кто к ней прислушается, правда, неизвестно — сейчас въезжающего в город Гудини вряд ли встретили бы ликующие толпы.